Путь Абая. Книга I - Мухтар Омарханович Ауэзов

ехать поверх тюков на верблюде - мол, если завалится груз или верблюд упадет, ребенок может разбиться насмерть. У старой бабушки Зере совместно с Улжан имелась двухколесная арба. Кочевой народ тобыкты вообще не знал, что такое арба, пока однажды старшая мать не заимела эту крашенную в синий цвет тележку с огромными колесами. Ее привез Кунанбай из города Каркаралинска, возвратившись с выборов, на которых его избрали ага-султаном. Это был первый в Тобыкты колесный возок.

- При кочевке будешь ехать на ней, - коротко сказал он матери.

По своей тучности Улжан было трудно передвигаться верхом на лошади, и она предпочитала ехать вместе со свекровью на повозке. Но по болезни Абая мать без лишних слов усадила его рядом с бабушкой Зере на арбу, а сама пересела на свою спокойную гнедую кобылу и ехала то сзади, то рядом с арбой.

Одна из самых продолжительных остановок кунанбаевского аула была в местечке Ботакан. От Колькайнара добраться до Ботакана получилось двадцать дней. И за все это время Абай так и не смог преодолеть окончательно свое болезненное состояние. По-прежнему кружилась голова, но теперь на стоянках он мог хотя бы самостоятельно выйти или зайти в юрту.

У него до сих пор еще больна душа, и она должна выздороветь, ведь детство еще не совсем ушло от него и могло вернуться с улыбкой чистой радости - но что-то странное происходило с ним. Он не хотел возвращения детства, не хотел больше его забав и веселья. Он словно внезапно лишился детства. Могло показаться, что чувство великой подавленности родилось в нем в связи с перенесенной болезнью, но можно было и сказать, что все это явилось следствием недавно пережитого - мучительного, страшного, непосильного для детской души. А может быть, просто кончилось его детство? И началась взрослая жизнь? Однако взрослым он еще не стал, а из детства ушел - замер где-то посередине.

Абаю в этом году исполнилось тринадцать лет. По виду и по росту он соответствовал своим годам. В сравнении с прошлым годом - заметно вытянулся. Стали длинными руки его и ноги. Раньше нос был у него курносым, теперь казался длинным. В лице уже нет черт и выражения ребенка, - это лицо подростка, предвестника юноши. И несмотря на все это, он еще так далек от взрослости, от подлинного юношеского обличия. Худой, вытянутый, с торчащими мосластыми руками и ногами, он казался каким-то бледным растением, выросшим без лучей солнца.

Раньше был смугловат, румянец разлит по смуглоте. Сейчас - то ли сказалось долгое пребывание в городе, то ли болезнь повлияла - Абай бледен. Сквозь негустые темно-каштановые волосы просвечивает белая кожа головы. И это также выглядит как признак его болезненности.

Его внешнему виду соответствовало и поведение, и проявляющийся новый характер Абая. Он редко выходил на улицу во время многодневных стоянок, и хотя мог уже ездить верхом, предпочитал конным прогулкам домашнее времяпрепровождение. Вместо прежних друзей-сверстников он нашел себе нового друга, с кем предпочитал не расставаться, и этим другом стала его старенькая бабушка Зере. Нашел новое занятие для себя, взамен прежних мальчишеских игр, и в этой новой увлеченности наперсником для него стала не только бабушка, но и мама Улжан. Обе матери Абая оказались искусными рассказчицами, но началось все с бабушки.

Абай не думал не гадал, что не знающая никакой грамоты, почти глухая дряхлая Старшая мать носит в своей памяти запечатленные там навсегда чудесные истории, песни, баллады и поэмы народной старины. А выявилось это неожиданно, однажды вечером. Это было в начале болезни, Абай не мог уснуть, и он стал разговаривать с бабушкой, попросил ее рассказать о чем-нибудь, чтобы отвлечься от своего недуга. И тогда старая Зере, как-то по-особенному задумалась, помолчала немного, и вдруг распевно, торжественно начала:

Е-е!.. Как в тумане исчезли былые дни.

Многие жили на свете, где нынче они?11

Абай с первого же мгновения был поражен, очарован этим поэтическим зачином, он потом, каждый раз, прося у бабушки новых песен и легенд, тихонечко тыкал пальцем ей в колено и многозначительно произносил: «Е-е!.. Как в тумане исчезли былые дни...».

И бабушка охотно принималась рассказывать, декламировать, напевать. Она рассказала много легенд и сказок. Так, были рассказаны «Едил - Жайык» - сказ о Волге и Урале, «Заповедник Жупар». Абай заставлял бабушку рассказывать с утра до вечера, и даже в пути на джайлау, трясясь в арбе, старая Зере припоминала и передавала внуку то, что она услышала и набрала в памяти за всю свою жизнь - и никому еще до сих пор не рассказывала.

Позднее, уже окончательно выздоровев, Абай обнаружил в памяти бабушки еще один неиссякаемый источник рассказов. Это были воспоминания о том, что она сама видела, пережила, запомнила. Так, несколько дней подряд старая Зере рассказывала о междоусобной вражде казахских племен, о распрях и стычках отдельных воителей... Рассказала и о том, как лет тридцать тому назад род Найман вероломно напал на их аул, и тогда она потеряла приемного сына по имени Бостанбек, а из найманов был пленен акын по имени Кожамберды, который в железных кандалах протомился у тобыкты года полтора. За это время они услышали от пленника много кюев и поэм его собственного сочинения, и старая Зере запомнила немало стихотворений акына... Также она рассказывала о грозном опустошительном набеге, получившем впоследствии название «Нашествие Карашора».

В один из этих дней весеннего исхода на джайлау старая Зере поведала о печальной судьбе девушек Мамыр, Енлик, для которых любовь стала трагедией. Ничто из сокровищниц народной памяти, передаваемого Абаю бабушкой Зере, не было для него скучным, с неизменным жадным вниманием он выслушивал и запоминал все, что она рассказывала.

Порой, когда уставшая бабушка отнекивалась или у нее не было желания рассказывать, Абай обращался к родной матери Улжан, которая тоже слышала, запомнила и хранила в своей памяти немало старинных историй из жизни казахов. Причем помнила и передавала их в стихотворной форме, такими, какими сочинили их народные творцы, известные и неизвестные акыны и жырау. Абай удивлялся силе и глубине памяти мамы Улжан, которая нигде не училась, не занималась, но запомнила и сохранила в памяти все до последнего слова. И она передала сыну много известных легенд, сказаний далекой старины, поэм и стихотворных сочинений акынов и слов назиданий, остроумных шуток-прибауток, ставших крылатыми выражениями у казахов.

Для того, чтобы обеим матерям не прискучило без конца рассказывать ему и напевать, Абай для поддержания вдохновения сам читал им «Сказание