Индия глазами русского Шивы - Наталья Лайдинен

Через пару недель после встречи с Брусникиным я сидел неподалеку от места захоронения праха Николая Рериха и читал. Со мной рядом уселся интеллигентного вида мужчина в темных очках. Он внимательно посмотрел на меня и поздоровался по-русски. Меня сразу удивил его невозможно строгий по местным меркам вид: белая рубашка с коротким рукавом, галстук, дорогие часы на руке. Чем-то он мне сразу не понравился. Возможно, выражением лица: напряженно-холодным, несмотря на то что его тонкие бесцветные губы растянулись в приветственной улыбке.

– Какими судьбами в Индии? – задал он мне традиционный местный вопрос.

– Так, живу… – ответил я уклончиво, не понимая еще, кто передо мной.

– И давно живете, молодой человек? Федор, кажется, вас зовут? Или, может быть, правильнее Шри-шри Федя, начинающий гуру? – Его последняя ремарка прозвучала издевательски.

– Федор, – буркнул я. – Но откуда вы знаете мое имя?

– Мы все знаем. Так давно в Индии?

– Два года.

– А по каким документам тут проживаете, позвольте поинтересоваться?

– А почему это вы интересуетесь моими документами?

– Дело в том, что я – сотрудник посольства России в Индии. Мне работники музея доложили, что вы ведете себя подозрительно. Ходите тут каждый день, людям разные вопросы про сотрудников спецслужб Бокия и Блюмкина задаете, интересуетесь чем не надо. Позволю напомнить, что Блюмкину чуть не присвоили звание Героя Советского Союза в начале девяностых. Герой был, боец! Жаль, что произошел развал СССР и эта идея была похоронена. Придет еще время настоящих героев! Еще нам известно, что вы с профессором Брусникиным недавно общались. Кстати, какие у него творческие планы? Книжку-то дописывает?

– Вы лучше у него сами спросите, раз все знаете!

– А вот хамить мне не надо, Шри-шри Федя! С Брусникиным мы еще разберемся. Никакой книжки ему не будет! Мой вам добрый совет: лучше оставьте ваши изыскания по-хорошему, ни к чему это. Кстати, если у вас вдруг документы не в порядке, то могут быть серьезные проблемы. Депортация, знаете ли. Уголовная ответственность…

Я молчал, тупо глядя перед собой. Мне вспомнились рассказы Брусникина про препятствия, которые до сих пор чинят ему и его коллегам. Но трудно было поверить, что им чего-то нужно и от меня.

– Впрочем, есть выход, – меланхолично продолжал незнакомец, глядя на панораму Гималаев, – я знаю, вы тут много с кем общаетесь. Встречаетесь с русскими туристами. Делаете им экскурсии по Наггару и окрестностям. С поэтами, художниками беседуете. Люди к вам с уважением относятся.

– И что?

– А вот что. Если вы будете нам сообщать о том, кто приезжает, с какими целями, чем интересуется… особенно если это касается наркотиков, Рерихов, оружия, то вы сообщайте нам, пожалуйста. Еще нам кришнаиты интересны, экстрасенсы, всякие нетрадиционные ученые и знаменитости – их тут тоже хватает. В общем, надо фиксировать, какие настроения среди приезжающих, их имена, фамилии, адреса в Интернете. Работа несложная. И мы вас трогать не будем.

– Я подумаю.

– Подумайте хорошенько, Шри-шри Федя! – Мужчина снова улыбнулся и похлопал меня по плечу: – Вот вам моя карточка. Не сомневаюсь в вашей благоразумности. В таком положении, как у вас, без документов, в чужом государстве… Звоните, пишите в любое время, вы же всегда на связи, это у вас профессиональное, так сказать? И не стройте иллюзий, что Индия – большая страна. Мы всех, кого надо, тут очень быстро находим. Ну, мне пора… Красивые тут места, правда?

Я кивнул. Мужчина встал, поправил очки и помахал мне на прощание рукой. Я машинально посмотрел на визитку. Там стояло «Иван Андреевич Климов, атташе». Я сунул визитку в карман и уставился на неспешно текущую где-то далеко внизу реку Биас. Мне стало нехорошо, как будто я был пойман за руку на месте преступления.

* * *

На следующий день я собрал вещи и уехал из Наггара. После встречи с Климовым мне было не по себе. Как говорится, остался осадочек. Я и не думал, что в наше время возможны такие неожиданные встречи. Черт, прав был старик Брусникин! Рано еще расслабляться.

Уехать хотелось куда-нибудь подальше. Я в очередной раз неожиданно сыграл в рулетку с судьбой – сел в автобус и отправился горной дорогой прямо в Кашмир, увидеть, так ли страшен черт, как его малюют ребята, возвращающиеся из Шринагара с круглыми от пережитых экстремальных впечатлений глазами. Даже сейчас от воспоминаний об этой поездке дрожь по коже, хотя ни о чем не жалею. Увиденное оказалось покруче всех рассказов.

Высокогорная трасса на Шринагар через Лех открыта всего шесть месяцев в году. Особо не забалуешь: кругом блокпосты и пулеметы. Горы, конечно, потрясающие, но разглядывать их особо возможности нет. Каждую секунду есть риск сорваться вместе с транспортным средством в пропасть. На этом фоне подъем на Рохтанг показался мне развлечением для детей дошкольного возраста. Автобусы и джипы ползут по крутому, местами обледеневшему серпантину убийственно медленно. Если вдруг оползень – это все. Можно стоять несколько дней кряду без движения. Я ехал в автобусе, который путешественники здесь называют «скотовозка»: окна теоретически есть, но они настежь открыты и не закрываются, от холода зубы стучат. Вдоль дороги вместо горной свежести – страшная вонь. Долго не мог понять, в чем дело. Потом дошло. Сплошь и рядом в кустах – трупы диких животных. Ночами военные на блокпостах отслеживают обстановку. И если что-то вдруг неподалеку происходит, например ветка хрустнула, по предполагаемой цели немедленно палят из винтовки, а то и из пулемета. Естественно, трупы животных потом никто не убирает. Вот и получается смрад по всей длине дороги.

Можно было, конечно, миновать эти неприятные моменты и полететь на самолете, но куда мне – без документов! Можно было и в объезд гор отправиться, но я давно хотел увидеть настоящее высокогорье, трансгималайскую трассу. Уже трясясь в автобусе, вспомнил, как знающие люди рекомендовали перед поездкой в Кашмир обзавестись мусульманской шапкой или хотя бы отрастить бороду. Дело в том, что в Кашмире очень сильны мусульманские традиции и там периодически случаются стычки на религиозной почве. В остальных частях Индии мусульмане даже оказываются зачастую более здравыми, чем индусы. Но только не в этих краях. Бывают до сих пор в Кашмире такие страшные случаи: останавливают ночью рейсовый автобус. Религиозные фанатики заходят в него. Расстреливают всех не-мусульман и выбрасывают их тела из автобуса. Автобус с мусульманами едет дальше… И к служителям порядка в таких случаях взывать бесполезно – их просто никогда нет рядом. Поэтому путешествовать в автобусах решаются немногие европейцы, даже прожив в Индии много лет.

Ночевать в Шринагаре тоже бывает страшно. Обычно российские турфирмы из соображений безопасности селят туристов на так называемых хаузботах. Они все стоят длинными рядами на озере Дал. Добираются до них на лодках-шикхарах. Единственный плюс такого размещения – красивая поездка по озеру, особенно в июне, когда лотосы цветут. У гребцов весла с наконечником в виде сердца – очень романтично и красиво. Считается, что на хаузботах туристы более надежно защищены от перестрелок, которые в ночное время почти ежедневно слышны в Шринагаре. На самом деле случиться тут может что угодно и где угодно. Никто ни от чего вообще не застрахован. Пограничная зона жизни и смерти. После поездки сюда туристы настолько счастливы, что остались живы, что никогда не предъявляют турфирмам претензий за недостаточность комфорта во время путешествия и пребывания.