Точки над "i" - Джо Брэнд

– Я сказала, вали отсюда! – заорала на него Марта и, толкнув его, заставила катапультироваться в сторону соседнего столика, ударившись о который, пьяный мужик рухнул на пол.

– Пойдем отсюда, – предложила Ромашка, – что-то сегодня здесь не очень.

Они оставили на столике деньги и ушли в ночь, не зная, что Мистер Разбитый Нос так и остался лежать в отключке после второго визита на пол.

– Вызовите «скорую», – сказал один из посетителей, в жилах которого еще текло «молоко человечности».

– Вышвырните его на улицу, – предложил другой, и хозяин кафе сделал первое, хотя второй вариант ему нравился больше.

Санитаров прибывшей «скорой помощи» не слишком впечатлило валяющееся на полу тело. Друг другу они, скорее всего, сказали что-нибудь типа «Еще один пьяный мудак. Пустая трата времени», хотя с виду действовали как воплощение профессионализма, положив его на носилки и запихнув в машину.

Пока они ехали по улицам Лондона в сторону госпиталя, напоминающего картину Иеронима Босха «Сад Земных Наслаждений», санитары были так заняты разговором о планах на предстоящие выходные, что не заметили, как последний вздох покинул тело.

Ромашка и Марта шли, не подозревая о том, что стали убийцами, и обсуждали появление Билли в пабе.

– Мне показалось, что он ее проверял, – сказала Марта.

– Может, он просто по дружбе зашел за ней, чтобы забрать домой, – возразила ей Ромашка.

– Почему ты всегда пытаешься увидеть в поступках людей что-то позитивное? – возмутилась Марта.

– Сама не знаю, – вздохнула Ромашка. – Надо признать, сейчас через одного все мудачье сраное.

Это шокировало Марту, которая слышала от Ромашки такие выражения только в критические дни, когда та вела себя так, будто выпила коктейль с тестостероном.

Тут, словно в подтверждение слов Ромашки, группа девчонок лет восемнадцати вышла из аллеи, и принялась издеваться:

– Глянь, это просто чертовы Лорел и Харди – чистые комики, – сказала одна, и другие ее поддержали дружным кудахтаньем. Ромашка и Марта прибавили шагу, и девчонки, жадные до куда более интересных приключений, чем преследование двух тридцатилетних теток, отвалили.

– Как думаешь, люди кричат комплименты, когда пристают на улице? – задумчиво спросила Ромашка.

– Конечно, кричат. Например «Классные сиськи!» или «Я бы тебе вдул!»

– Да нет, я не то имела в виду, – поморщилась Ромашка. – Я имела в виду, скорее, «Ты такая милая и дружелюбная – сразу видно, что ты обращаешься с остальным человечеством как с равными».

– Размечталась.

– Но почему все эти насмешки такие негативные и ужасные?

– Ты сказала «насмешки». Это не то, что слышишь на улицах.

– Да нет. То самое. Фу-у-у.

Марта зажала нос, желудок подпрыгнул к горлу, когда они проходили мимо длинного ряда мусорных контейнеров, в которых ковырялся бездомный.

– Мелочью не выручишь, милая? – спросил он.

Ромашка порылась в карманах и нашла монету в один фунт.

– Спасибо, красавица! – возрадовался бомж так, будто и не было этой холодной ночи и его вонючей одежды, а сам он не спал на собачьем дерьме.

– Пожалуйста, – улыбнулась Ромашка, выглядя при этом тошнотворно блаженной и, честно говоря, именно так себя и чувствуя. Настроение поменялось.

– Ну и хуй на тебя, корова высокомерная! – крикнул бомж, швырнув монету на тротуар с такой яростью, что Марта и Ромашка вздрогнули.

– Ну и ладно, – Ромашка нагнулась подобрать монету, и бродяга бесцеремонно сблевал ей на спину.

– Господи Боже! – провыла она.

Мужик, откинув голову назад, захохотал как безумный клоун и скрылся в ночи.

Марте едва удавалось сдерживать содержимое собственного желудка, когда она осторожно вытирала салфеткой спину подруги.

Ромашка была исполнена теперь уже привычной, урбанистической ненависти.

– Так бы и убила этого старого ублюдка, – сказала она.

– Думаешь, смогла бы? – задала Марта философский вопрос.

– Если бы у меня был пистолет, я быстренько избавила бы его от страданий.

– Да, но он выглядел счастливым до тех пор, пока ты не начала строить из себя Мать Терезу, – заметила Марта.

– Я этого не делала.

– Делала.

– В общем, меня тошнит оттого, что я слишком обычная, в разумных пределах милая личность, на которую все срут, – сказала Ромашка – На улицах, в клубах, даже на работе… причем люди, которые, если честно, даже места на этой планете не заслуживают.

– Я тебя прекрасно понимаю, но кто мы такие, чтобы решать? – возразила Марта – Я бы отстрелила этому Билли яйца, но не хочу потом из-за него сидеть в тюрьме, и еще не хочу разрушать жизнь Сары.

– А может, ты сотворишь ей жизнь, – предположила Ромашка, – и давай будем честными, мы судим его куда мягче, чем какой-нибудь стандартный среднеазиатский диктатор.

– Хорошо, – сказала Марта – если бы у тебя была возможность стереть Билли с лица земли, ты бы это сделала?

– Ты отлично знаешь – я бы это сделала, подруга, – ответила Ромашка, которая не могла избавиться от проскакивающих время от времени словечек из жаргона хиппи, – и, возможно, у меня это получится.

Она рассказала Марте о предложении Дика Мудвина, и та стала уговаривать ее пойти на встречу и купить пистолет. Власть, которая заключалась в оружии, показалась ей очень привлекательной, и, пока они шли по грязным улицам, Марта нарисовала в воображении несколько сцен, в которых она могла бы заставлять людей делать то, что хочется ей, закончив милым сценарием с участием Преподобного Брайана.

Подошел ночной автобус. Обе женщины вошли в него и полезли на верхний этаж, чтобы Марта могла вдоволь нанюхаться сигаретного дыма от пропитанных алкоголем хулиганов, сидевших там.

Это было глупой ошибкой, потому что той ночью, как и всегда, ночной автобус служил транспортом для самых грубых и неприятных персонажей, которые только возможно вообразить от едва соображающих алкашей до групп агрессивных подростков. Ромашка и Марта вжались в сиденья, но инцидент с бродягой превратил Ромашку в мишень.

– А что это так воняет? – поинтересовался один из подростков, и этот вопрос по какой-то причине вызвал истеричный смех у остальных его приятелей.

– Это вон те две тетки, – ответил он сам себе и указал пальцем в направлении Марты и Ромашки. Это было намеком для всех остальных пассажиров автобуса, которые теперь могли вздохнуть с облегчением и уставиться в окно, пока Марту и Ромашку будут убивать.