Алхимик - Пауло Коэльо

* * *

Уже совсем рассвело, и Сантьяго погнал отару вту сторону, откуда вставало солнце. «Хорошо овцам, — думал он, — ничего ненужно решать. Может быть, поэтому они и жмутся ко мне». И вообще ничего ненужно — были бы вода и корм. И покуда он знает лучшие в Андалузии пастбища,овцы будут его лучшими друзьями. Пусть дни неотличимы друг от друга, пустьвремя от восхода до заката тянется бесконечно, пусть за всю свою короткую жизньони не прочли ни единой книги и не понимают языка, на котором люди в городках иселах пересказывают друг другу новости — они будут счастливы, покуда им хватаетводы и травы. А за это они щедро отдают человеку свою шерсть, свое общество и —время от времени — свое мясо.

«Стань я сегодня диким зверем и начни убиватьих одну за другой, они поняли бы что к чему лишь после того, как я перебил быбольшую часть отары, — думал Сантьяго. — Они больше доверяют мне, чемсобственным своим инстинктам. И только по той причине, что я веду их туда, гдеони найдут корм и воду».

Он сам удивился тому, какие мысли лезут емусегодня в голову. Может, это оттого, что церковь, где в ризнице вырос сикомор игде он провел ночь, была проклята? Сначала ему приснился сон, который он ужевидел однажды, а теперь вот поднялась злоба на верных спутниц. Он глотнул вина,оставшегося от ужина, плотнее запахнул куртку. Он знал, что всего черезнесколько часов, когда солнце окажется в зените, начнется такая жара, что емуне под силу станет гнать овец через пустошь. В этот час вся Испания спит. Знойспадет лишь под вечер, а до этого ему предстоит таскать на плечах тяжелуюкуртку. И, как всегда, когда он собирался посетовать на это, ему вспомнилось,что именно она каждое утро спасает его от стужи.

«Надо быть готовым к сюрпризам погоды», —подумал Сантьяго, испытывая благодарность к своей куртке.

Итак, куртка имела смысл и цель, как и ееобладатель, обошедший за два года странствий по плоскогорьям и равнинамАндалусии все города этой области. Целью Сантьяго были путешествия. Сантьягособирался на этот раз объяснить дочке суконщика, каким это образом простойпастух знает грамоте. Дело было в том, что до шестнадцати лет он учился всеминарии. Родители хотели, чтобы он стал священником. Простые крестьяне,работавшие за харчи, хотели гордиться своим сыном. Сантьяго изучал латынь,испанский язык и богословие. Однако с детства обуревавшая его тяга к познаниюмира пересилила стремление познать Бога или изучить грехи человеческие. Иоднажды, навещая родителей, он набрался храбрости и сказал, что священникомбыть не хочет. Он хочет путешествовать.

* * *

— Сын мой, — сказал ему на это отец, — черезэту деревню проходили люди со всего света. Они искали чего-нибудь нового, носами оставались прежними. Они доходят до замка на холме и понимают, что прошлоелучше настоящего. У них могут быть белокурые волосы или черная кожа, но ониничем не отличаются от наших с тобой односельчан.

— Однако я-то не знаю, какие замки в техкраях, откуда они родом, — ответил Сантьяго.

— И люди эти, когда приглядятся к нашим полям,к нашим женщинам, говорят, что хотели бы остаться здесь навсегда, — продолжалотец.

— А я хочу повидать другие земли, посмотретьна других женщин. Ведь эти люди никогда не остаются у нас.

— Для путешествий нужны большие деньги. А изнашего брата на одном месте не сидят только пастухи.

— Что ж, тогда я пойду в пастухи, — сказалСантьяго.

Отец ничего не ответил, а наутро дал емукошелек с тремя старинными золотыми:

— В поле однажды нашел. Считай, с неба упали.Купи себе отару овец и ступай бродить по свету, пока не поймешь, что наш замоксамый главный, а краше наших женщин нет нигде.

И когда он благословлял сына, тот по глазамего понял, что отцу, несмотря на годы, самому хочется отправиться в странствие,— хочется, как ни старался он заглушить эту тягу, утешаясь благами оседлойжизни: едой, питьем и крышей над головой.

* * *

Небо на горизонте уже наливалось багрянцем, апотом взошло солнце. Сантьяго вспомнил разговор с отцом и развеселился: он ужеповидал множество замков и множество красавиц, ни одна из них, впрочем, немогла сравниться с той, которую он встретит через два дня. У него имеются —куртка, книга, которую всегда можно обменять на другую, отара овец. Однакосамое главное — то, что исполняется самая его заветная мечта: он путешествует.А когда ему наскучат поля Андалусии, всегда можно продать овец и стать моряком.К тому времени, когда ему надоест плавать, он узнает другие города, другихженщин, другие способы быть счастливым.

«Я не знаю, как ищут Бога в семинарии», —подумал он, глядя на восходящее светило. Сантьяго всегда старался отыскиватьновый путь. И в этой церкви ему еще ни разу не случалось ночевать, хотя вздешних краях бывал он часто. Мир огромен и неисчерпаем: пусть овцы ведут его —обязательно выведут к чему-нибудь интересному. «Все дело в том, что сами-то онине понимают, что каждый день пролагают новые пути, что меняются пастбища ивремена года, — они заняты только едой да питьем».

«Может быть, и мы такие же, — думал пастух. —Ведь я и сам ни разу не подумал о других женщинах с тех пор, как познакомился сдочкой суконщика». Он взглянул на небо, прикинул — выходило, что он еще дообеда будет в Тарифе. Там обменяет свою книгу на другую, потолще, наполнитфляжку вином, побреется и острижется. Надо подготовиться к встрече с дочкойсуконщика. А о том, что какой-нибудь другой пастух опередит его и попросит ееруки, он старался не думать.

«Жизнь тем и интересна, что позволяет снысделать явью», — думал Сантьяго, поглядывая на нeбo и прибавляя шагу. Онвспомнил, что в Тарифе живет старуха, которая умеет толковать сны. Пусть-карасскажет, что значит сон, уже во второй раз приснившийся ему.

* * *

Старуха провела гостя в заднюю комнату,отделенную от столовой занавесом из разноцветных пластмассовых шнуров. Вкомнате стояли стол и два стула, а на стене висело изображение Сердца Христова.

Хозяйка села сама, усадила Сантьяго, потомвзяла его за обе руки и вполголоса прочитала молитву.

Похоже, что молитва была цыганская. Пастухучасто встречались цыгане — они, хоть овец и не пасли, тоже бродили по свету. Алюди говорили, что живут они обманом, что продали душу дьяволу, что воруютдетей, и те потом становятся в их таборах невольниками. Сантьяго сам в детстведо смерти боялся, что его украдут цыгане, и теперь, когда старуха взяла его заруки, страх этот воскрес.

«Но ведь здесь — святое Сердце Иисусово», —подумал он, стараясь успокоиться и унять дрожь. Ему не хотелось, чтобы старухазаметила, что ему страшно. Он прочитал про себя «Отче наш».