Соразмерный образ мой - Одри Ниффенеггер

Время было очень позднее, третий час ночи; близнецы спали. Накануне вечером похолодало. Они так и не выяснили, как регулируется отопление, — вот и на этот раз, когда воздух сделался донельзя промозглым, оно их подвело. У них дома, в Америке, всегда было жарко, а здесь они весь вечер щупали радиаторы и не могли понять, почему в доме не топят. Пришлось укрыться целой кипой одеял. В комоде обнаружилась грелка, которую они положили в ногах. Валентина свернулась на своем краю постели, как зародыш. Ее большой палец не был засунут в рот; он неприкаянно торчал возле губ, словно она его долго сосала и этим утомила, да так, что он выбрался наружу. Джулия прильнула к сестре со спины и положила руку ей на бедро. Такая поза во сне была для них совершенно естественной — как отголосок внутриутробной жизни.

Выражение лица у них было разным: Валентина спала чутко, наморщив лоб и зажмурив глаза. Джулия во сне гримасничала. Под тонкими скорлупками век глазные яблоки бегали туда-сюда. Ей снилось, как она пришла на озеро в родном Лейк-Форесте. По пляжу носились дети. С радостными воплями они ныряли в невысокие волны. Почувствовав на коже брызги озерной воды, Джулия поежилась. Потом ей приснился дождь. Дети побежали к своим родителям, которые торопливо собирали игрушки и флакончики с защитным лосьоном. Дождь полил стеной. «А где машина?» — подумала Джулия и тоже бросилась бежать…

Ей в лицо плеснули водой. Еще не проснувшись, она прикрыла щеку ладонью. Тут проснулась Валентина; она села и покосилась на Джулию. С потолка на одеяло тонкой струйкой текла вода и просачивалась на грудь Джулии.

— Ой, Джулия, просыпайся!

Перед тем как проснуться, Джулия всхрапнула. Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы осознать происходящее. К тому времени как она выбралась из-под одеяла, Валентина уже сбегала в кухню, притащила огромную суповую кастрюлю и подставила ее под струю. Вода забарабанила по дну. Постель промокла насквозь. Штукатурка над кроватью вспучилась и начала крошиться. На глазах у растерянных близнецов кастрюля наполнялась водой. В ней плавали куски штукатурки, похожие на ошметки творога.

Валентина села в кресло у кровати.

— Что скажешь? — спросила она. На ней были свободные белые трусы и маечка на тонких бретельках; руки и ноги покрылись гусиной кожей. — Дождя нет. — Запрокинув голову, она разглядывала потолок. — Может, кто-то собирался принять ванну и забыл выключить воду?

— Тогда бы вот там была протечка, разве нет? — Джулия подошла к ванной и щелкнула выключателем. Потом внимательно осмотрела потолок. — Абсолютно сухо, — сообщила она Валентине.

Они переглянулись; в кастрюлю ручейком текла вода.

— Ничего себе, — сказала Джулия. — Не знаю, что и думать. — Она накинула старый купальный халат — розовый шелковый балахон, купленный в благотворительном магазине «Оксфам». — Сбегаю наверх, посмотрю.

— Я с тобой.

— Нет, ты здесь останься: вдруг кастрюля переполнится.

Мысль была своевременная: вода и в самом деле стремительно прибывала.

Джулия вышла из квартиры и побежала по лестнице. До этого случая она ни разу не поднималась на третий этаж. На площадке громоздились стопки газет, в основном «Гардиан» и «Телеграф». Дверь была приоткрыта. Джулия постучалась. Ответа не было.

— Есть кто-нибудь дома? — позвала она.