Японская новелла 1960-1970 - Кобо Абэ

— Да, папа?

Она была послушной, воспитанной девочкой. Придя домой из детского сада, Тиэ обычно играла одна. Еще нравилось ей помогать маме по хозяйству. Девочка была чересчур пуглива, боялась незнакомых людей, робела и терялась перед ними, и это немного беспокоило мать.

— Сейчас Тиэ покормит тебя рисом, — сказала она, обращаясь к кукле, и в ее голосе прозвучали решительные нотки.

— Тиэ!

— Да, папа? Ну, открой рот, Каштанчик.

— Ты опять за свое?

— Да взгляни — это Каштанчик!

Девочка была неравнодушна к каштанам. Это началось с того самого дня, когда она увидела в книжке с картинками каштан в колючей зеленой кожуре. А в прошлом году во время загородной прогулки ей показали дерево с настоящими каштанами. Радости девочки не было предела. Иногда мать покупала для нее сладкие каштаны, и девочка без конца возилась с ними, выстраивала в ряд, гладила, но никогда не ела. А перед сном клала их у изголовья. Свою простенькую куклу она тоже назвала Каштанчик, хотя та совсем не была похожа на каштан, разве что у куклы было круглое личико.

— Тиэ, — снова позвал он, — расскажи папе про Каштанчика.

— Хорошо, — сразу согласилась девочка. — Волшебник и Каштанчик держали совет…

Отец рассеянно прислушивался к монотонному детскому голоску.

— К ним подошла мышка.

Он взглянул на низкий потолок, потом перевел взгляд на большой календарь, висевший на грязноватой стене.

— И решили они пойти к невесте, — серьезно продолжала девочка. — «Эй, невеста, выходи!..» — «Сейчас, сейчас», — ответила невеста. — Это последнее она произнесла, подражая голосу взрослой женщины.

Он искоса глядел на календарь. Яркая цветная фотография на листе календаря никак не гармонировала ни с обстановкой комнаты, ни с его душевным состоянием.

— И тогда появился волшебный тюльпан…

— Волшебный тюльпан? — рассеянно повторил он. — Что это такое, Тиэ?

— Это очень красивый тюльпан… Потом все они вошли в замок. А в замке…

Ну вот, опять замок, подумал он. Все дети хотят, чтобы обязательно был замок. Мне тоже когда-то нравился замок.

— В замке жила красавица невеста. И вот тогда волшебник, Каштанчик и мышка…

Невеста… Тоже красивое слово, подумал он. Дети всегда употребляют красивые слова.

— …Потом всех угостили вкусным обедом… Ну вот и все.

— Все? — машинально переспросил отец.

— Все. Правда, Каштанчик? — подтвердила девочка, обращаясь к кукле.

— Значит, сказке конец, — пробормотал мужчина. Он снизу вверх поглядел на игравшую дочь. Девочка была еще очень маленькая. Склонившись над куклой, она что-то оживленно ей объясняла. И хотя перед ним была его дочь, он не мог не признаться самому себе, что она некрасива. Девочка казалась ему такой же нелепой и жалкой, как кукла, с которой она играла. Нет ничего удивительного в том, что ее друзьями были только волшебный тюльпан, Каштанчик да замок.

Послышался звук открываемой двери. Вошла жена и поставила в узком проходе корзинку, наполненную овощами и бумажными пакетами с едой. Девочка подскочила к корзинке и принялась вынимать покупки.

— Осторожно, Тиэ, измажешься. Лук такой грязный.

— Ой, как много всего!

— Тихонечко, Тиэ, не разбей яйца.

Он наконец встал с циновки, обвел глазами гору продуктов.

— Снова накупила, — сказал он, с упреком глядя на жену.

Лицо у жены было обыкновенное, слегка продолговатое, напоминавшее яйцо. Оно ему очень нравилось. Но этому лицу уже не хватало былой свежести.

— Сегодня на ужин приготовлю скияки, — сказала жена, кладя яйца в холодильник. — Взгляни, какое хорошее мясо купила.

Она развернула пакет и показала мужу кусок мяса — такой свежий, будто его только что принесли с бойни, прожилки жира разбегались по нему замысловатым узором. Мяса было много, и оно едва умещалось в бумажном пакете, на котором были изображены зеленые побеги бамбука.

— Э, да это же вырезка, — нахмурившись, произнес мужчина, — такое мясо теперь стоит очень дорого.

— Недешево, конечно.

— Не слишком ли расточительно для нас?

— Самое время вкусно поесть, — засмеялась она и положила большую связку лука на кухонный столик.

— Три… четыре… — считала девочка яйца в нише на внутренней стороне дверцы холодильника, — пять, ше-есть. Еще двух не хватает.

В нише было восемь гнезд для яиц, только два из них оставались пустые. Но от этих маленьких незаполненных гнезд на него повеяло жутким холодом безысходности. Где уж тут покупать дорогое мясо!

— Тиэ, закрой дверцу. А то лед растает, понимаешь?

— Да, — послушно сказала девочка и захлопнула дверцу. — Знаешь, мама, а яйца похожи на каштаны.

Вечером мужчина облачился в пижаму и, лежа на циновке, смотрел телевизор. В нагревшейся за день комнате все еще стояла духота.

Телевизор был старенький, на экране то и дело появлялись полосы, бесконечной чередой уплывавшие вверх. Регуляторы и антенна тоже были не в порядке, поэтому оставалось только терпеливо ждать, пока само собой появится сносное изображение.

После обильного ужина хозяин дома ощущал неприятную тяжесть в желудке, и это настраивало его на мрачный, меланхолический лад.

— Муть, — пробормотал он и выключил телевизор. — Хоть бы какую-нибудь интересную программу показали.

— Ложись-ка спать, — предложила жена. Она сидела на полу и все время, пока он смотрел телевизор, занималась шитьем.

— Только ем да сплю… — как бы оправдываясь, проворчал он. — Так не годится.

— Когда-нибудь начнешь работать, — сказала жена, кладя шитье у изголовья. — Ты ведь не привык сидеть без дела.

— Мне все опротивело.

Внезапно он пришел в возбуждение и, все более ожесточаясь, быстро заговорил:

— Меня предали. А ведь я проработал двенадцать лет. Незачем было меня выгонять. На работе полно бездельников, а они именно меня…

— Ну перестань, пожалуйста, — пыталась успокоить его жена. У нее был удивительно мягкий характер. Казалось, что она родилась для того, чтобы успокаивать людей. — Такая уж судьба. Может, и тебе скоро повезет.

— У меня начисто отбили всякое желание работать, — продолжал он.

— Тогда отдохни пока, побездельничай.

Жена безмятежно улыбалась, на лице не было и тени досады.

— Но что будет, если я не устроюсь на работу? — с беспокойством произнес мужчина.

— Пойду работать я.

— А ребенок?

— Ты будешь присматривать за ним.

Он помолчал, закурил сигарету.

— Поживи пока беззаботно, в свое удовольствие, — не утешая его, а как-то очень естественно продолжала жена. — Ты просто устал.

Мужчина снова поглядел на жену. На ее лице играла улыбка.

— Тиэ будет страшно рада, если сможет играть с папой, с ним вместе гулять, — добавила жена.

«А ведь я почти не занимаюсь девочкой, — подумал он. — Разве что попрошу рассказать сказку про Каштанчика».

— Верно. Буду почаще гулять с Тиэ, — согласился он, гася окурок в пепельнице. — Буду провожать ее в детский сад и приводить домой.

— Вот и хорошо, — кивнула жена.