Бунтарка. Клиент всегда прав? - Бенуа Дютертр

Сидя рядом с ней на заднем сиденье, ПГД заговорил об Ольге:

– Она замечательный менеджер. Но ни о каком артистизме тут и речи быть не может, она его начисто лишена!

Элиана восприняла эти слова как доверительную откровенность. От того, с каким почтением директор трехзвездного ресторана принимал Менантро, она пришла в восторг. Выбор изысканных, дорогих вин еще больше укрепил ее благорасположение к ПГД. А когда он объявил, что написал прошедшим летом роман, где рассказал историю главы фирмы, который все бросил и стал певцом, Элиана постаралась подавить первую реакцию («ох уж эти бедняги руководители фирм, играющие в писателей!») и заставила себя думать, что его книга, должно быть, не так уж плоха. Польщенная тем, что к ней проявляет интерес один из самых богатых людей Франции, она почти не замечала, что Сиприан все свое внимание уделяет Ольге и что-то нашептывает ей на ухо, развлекая ее.

Сам Менантро тоже был весь в мыслях о своей заместительнице, которая в течение последних недель весьма усилила свое влияние в административном совете. Как правило сдержанный и не позволяющий себе лишнего, он пил больше, чем обычно. Жуя пирог с голубями, он повернулся к журналистке и поинтересовался, как прозвучали его слова о Рембо, после чего взглянул на свою заместительницу:

– Разумеется, нет смысла просить нашу безмерно серьезную Ольгу прочесть нам «Пленный корабль» Рембо.

Немка без всякой особой интонации поправила его:

– Не пленный, а «Пьяный корабль».

Элиана, не посмевшая сделать замечание Менантро во время передачи, взглянула на свою врагиню с видом притворного сообщничества:

– Прекрасно, Ольга! Не дайте сбить себя с толку!

Однако миниатюрная блондинка не унималась:

– Раз уж вы вернулись к этой передаче, Марк, есть еще один пункт, с которым я категорически не согласна. Хакеры… Нельзя протягивать руку тем, кто портит то, что мы делаем. Их нужно наказывать, и точка.

Элиана пылко запротестовала:

– Напротив, Марк, вы все правильно сказали! Надо перетягивать молодежь на свою сторону.

Менантро выглядел несколько растерянным:

– Не знаю, не знаю… Надо бы посовещаться с тем блистательным молодым человеком – и, кстати, очень красивым, – который знает эту проблему. Ну, вы помните? С этим арабом…

– А, с Фаридом! – воскликнула Ольга, и в голосе ее прозвучала нотка нежности.

– С Фаридом?! – почти одновременно воскликнула сдавленным голосом Элиана.

Менантро удивленно вытаращил глаза:

– Так вы его знаете? Вот и отлично, завтра утром я вызову его.

Глаза его игриво блеснули. Несколько смущенная, Элиана уставилась в свою тарелку. Ольга воспользовалась этим, встала из-за стола и объявила, что ей пора. Менантро промолвил насмешливым тоном:

– Восхищен вашим знанием Рембо. Заходите как-нибудь на днях ко мне и продекламируйте несколько его стихов.

Элиана подняла голову и бросила:

– Но главное, поменьше почтения к вышестоящим!

Заместительница ПГД с улыбкой осведомилась:

– Марк, завтра утром мы с тобой увидимся?

– Да дайте вы хоть немножко покоя своему президенту! – вмешалась Элиана, словно она уже взяла Менантро под свою защиту.

Сиприан молча наблюдал за происходящим. Совершенно очевидно, что Ольга отнюдь не просто объект придирок Менантро, она занимает одно из ведущих мест в корпорации. А эта дура Элиана ничего не поняла и загнала себя в ловушку.

Как только заместительница удалилась, Марк объявил своим новым друзьям, что ему надоел мир деловых людей. Ему хочется отправиться в новый ночной клуб, напрямую связанный с Интернетом. Расплатившись, он сказал, что сейчас они заглянут выпить по бокалу в «Кастель».

Элиане, при всей ее нелюбви к ночным клубам, было страшно лестно окунуться в суетность светской жизни в обществе самого раскрученного массмедиа делового человека года. Двери клуба распахнулись перед ними, и ощущение было, что при их приближении тела обслуживающего персонала сгибаются чуть ли не пополам. Менантро притягивал взгляды, провоцировал неловкие попытки приблизиться к нему. Он шел, и люди влеклись к нему, притягиваемые как магнитом, счастливые уже тем, что могут поздороваться с ним, а здоровались они так, будто произносили «здравствуйте, ваша известность», «здравствуйте, ваше богатство», «здравствуйте, ваше телеэкранство». Ошеломленной журналистке, поскольку она появилась в «Кастель» вместе с ним, тоже перепадала толика его славы. Приняв на себя функции защитницы и покровительницы, она уговаривала какую-то пьяную женщину, которая цеплялась за него:

– Пожалуйста, оставьте его в покое.

Они выбрали затемненный угол и сели за низкий столик выпить виски. Захмелевший Менантро поначалу говорил о своих планах, потом замолк и, похоже, погрузился в мрачные мысли. Сиприан разрывался между необходимостью срочно сбыть ветроустановки и желанием оставаться веселым и непринужденным. Он рабски следовал всем переменам настроения Менантро, всем меандрам его разговора, подбрасывая иногда какую-нибудь шутку. Элиана, сидя между любовью и деньгами, по-страусиному вздергивала головку и оглядывала танцевальную площадку, заинтригованная этим сборищем, поклоняющимся алкоголю и похоти. Из динамиков лилось ча-ча-ча пятидесятых годов с вполне подходящими к обстоятельствам словами: «Будь бунтаркой и заткнись».

И вдруг любовники увидели, что Менантро встает. Не говоря ни слова, он оторвал себя от дивана и, пошатываясь, со стаканом виски в руках направился к танцевальному кругу. Боясь потерять ПГД, Элиана и Сиприан вскочили и пошли вслед за ним, покачивая бедрами в такт музыке. Патрон ВСЕКАКО, тоже покачивая бедрами, двигался с закрытыми глазами, ведомый дикарским инстинктом, резко контрастировавшим с его прямоугольными очками. Когда он добрался до центра площадки, то словно бы впал в транс; он больше не боялся собственного тела, и все на кругу подлаживались к его танцу. Женщины липли к нему; они струились вокруг финансового гения, предававшегося ночным радостям, однако Элиана желала сохранить Менантро для себя одной. Выпятив свой круп, она отшибала его ударами многочисленных конкуренток. Словно бы зажатая своим черным костюмом учительницы, она танцевала с грацией бревна, но методично расчищала территорию.

Сиприан взмахивал руками и подергивал плечами, испуская ликующие вопли. Элиана развернулась к нему и принялась энергичней двигать тазом, чтобы показать, как она его любит. Прагматичный барон, притворяющийся безнравственным, принес ей счастье. И еще она все больше любила единственного, кто на этом кругу пребывал в трансе запоздалой юности, этого сумасшедшего Марко, выпускника Национальной школы администрации, беседующего со своим внутренним миром. Была в нем какая-то непокорность и что-то почти ангельское; он поступал так, как ему хотелось, шел наперекор своему окружению и предлагал шальные проекты, чтобы не умереть по-глупому. А певец выдавал из динамиков: «Будь яркой и бунтаркой, будь бунтаркой и заткнись».