Maserati бордо, или Уравнение с тремя известными - Азарий Лапидус

На следующий день я мучился от страшной головной боли, которая прошла только после второй таблетки анальгина. В самолете я не притронулся к алкоголю, мне неприятно было даже смотреть на спиртные напитки. Я пил только воду. Вика при этом потягивала белое вино и, посмеиваясь, гладила меня по голове, как делают заботливые мамы, когда ласкают своих заболевших детишек.

Я хотел только одного – лечь в постель и уснуть. Все наше французское турне спрессовалось в голове как одно секундное действо. Но между тем периодически яркими разрывами вспыхивали эпизоды – мы в Лувре, мы на Елисейских Полях, мы на речном кораблике. И все-таки, несмотря на тяжелое похмелье после путешествия, было здорово. На душе светло и спокойно. Я понимал, что этим душевным состоянием обязан Виктории. Да и она, как мне казалось последнее время, жила со мной на одной волне, наслаждаясь нашими отношениями.

Самолет вернулся из весеннего Парижа в зимнюю Москву. Нас встретили у самолета и провели в зал официальных делегаций. Виктория сразу же побежала припудрить носик, а я стал рассматривать находившихся в зале людей. Каково же было мое удивление, когда среди встречающих я заметил моего партнера. Николай прогуливался вдоль барной стойки с очень озабоченным видом. За долгие годы нашего знакомства он впервые приехал в аэропорт встречать меня. Может быть, произошло совпадение и он поджидал кого-нибудь другого? Хотя вряд ли. Я чувствовал – что-то произошло! Наверное, моя белая полоса закончилась. Какую же страшную весть принес мне Петренко? Мысли пронеслись за одно мгновение. Николай, увидев нас среди пассажиров, вошедших в зал, приветливо помахал рукой. Я абсолютно не сомневался, что обо всем плохом он сообщит мгновенно, в первую же секунду. Такая манера раздражала друзей и коллег. Я раньше пытался с этим бороться. Предлагал начинать с хороших вестей, а только потом переходить на негатив. Партнер отвечал: «Ты же все равно рано или поздно узнаешь о плохом. Так пусть будет раньше, быстрее решишь проблему». Подобная логика имела право на жизнь, с годами я привык к манере друга и почти успокоился.

– Привет, Яша! Как долетели?

– Здравствуй, Коля! Спасибо, вот только голова немного болит. После вчерашнего. Ты не нас случайно встречаешь?

– Случайно вас!

– Чем же я обязан такой чести?

– Тем, что мы выяснили, кто организовал на нас все наезды. И вот я решил поведать тебе об этом лично.

– Спасибо большое. А что изменилось, если бы я узнал об этом завтра утром? Почему такая необычная срочность, зачем ты сорвался от своих дел в воскресный день?

– Да в том, партнер, что этим гадом оказался Громов!

У меня перехватило дыхание, подкосились ноги, и я начал оседать. Николай подхватил меня под руки.

– Этого не может быть… – выдавил я.

– Я тоже сомневался, пока Кленов не рассказал мне такую историю, в которую нельзя не поверить. Кстати, прокуратура выписала ордер на арест, и Громов объявлен в розыск. Я ожидал такую реакцию с твоей стороны и поэтому решил подъехать и все рассказать сам.

Силы полностью оставили меня.

– Спасибо. Я поеду домой. Приду в себя и позвоню. Расскажешь подробности.

В это время Виктория вернулась из туалета и увидела меня, сидящего в непривычной позе, согнувшегося в три погибели, а рядом со мной растерянного Петренко.

– Что случилось? – спросила она и, вдруг поняв, что не поздоровалась с Николаем, сказала: – Привет, Коля! Яша! Что с тобой? Почему ты такого зеленого цвета? – повернулась она ко мне. – Коля, объясни ты мне, что происходит?

– Уже ничего. Сейчас все в порядке! Яков тебе дома расскажет. Главное, что никакой паники быть не должно. Все действительно хорошо! Отправляйтесь домой, я заберу вещи и подъеду к вам.

Через два часа у меня дома сидели Петренко и Кленов, а я, уже окончательно пришедший в себя, слушал рассказ о предательстве моего старшего товарища.

– Этот самый консультант очень давно сдавал так называемым «юристам» и прочей нечисти своих друзей. В откровенных разговорах он узнавал подробности об успешных контрактах, движении денег или чем-то подобном, что могло заинтересовать профессиональных разводил. Те под прикрытием каких-то ветеранских организаций, к которым толком и отношения не имели, приходили в фирмы и предлагали им «крышу» за небольшую дольку в контракте или в компании. С Громовым, по результатам операций, расплачивались сполна. От некоторых сделок он имел половину. По тому же сценарию развивалась и ваша история. Но ребята недооценили способности Николая и провалились.

– Как вы до всего этого докопались?

– Сигналов о подобных наездах было предостаточно и у нас, и у наших смежников…

– Ты имеешь в виду ФСБ? – перебил Николай.

– Нуда, – односложно ответил Кленов, не желая вдаваться в подробности, и продолжил: – Ребята, пришедшие к вам, были уже на крючке. Если бы их не взяли в «Стромене», задержали бы через неделю или через месяц в какой-нибудь другой фирме. Проверили все связи и установили людей, имеющих отношение ко всем пострадавшим фирмам. Был только один-единственный человек, который дружил или общался с руководителями компаний, – Громов Георгий Александрович. А дальше чуть-чуть профессионализма, и «липовые юристы» сдали своего подельника с потрохами за двадцать четыре часа!

– Что же они так быстро сломались?

– Ну, во-первых, повторяю, мы очень даже неплохие профессионалы. А во-вторых, они, наверное, обиделись на Громова, что тот практически ничего не предпринял. Побарахтался немного в самом начале и исчез. Если бы он потратил некую сумму денег, явно у него имеющуюся, то мог бы и освободить горемык. Сегодня адвокаты чудеса творят. Пойманного с орудием преступления бандита отмазывают. Придумывают какие-то формальные следственные неточности и освобождают в зале суда в силу ничтожности улик. А в нашем случае больше было догадок и предположений, чем фактов. Этот гад своих людей бросил. Вот это и сыграло нам на руку. Ладно, я пошел. Теперь уже значения не имеет, поймаем мы Громова или нет. Он, говоря модным сленгом, сбитый летчик.