журнал "ПРОЗА СИБИРИ" № 1995 г. - Павел Васильевич Кузьменко

Такое, собственно, начало. Ничего страшного. Упрек в нескромности можно даже счесть правомерным, познакомившись с выступлением Язева.

Ничего, ровным счетом ничего страшного. Дежурная санобработка склонных к запаршивленности рядов. И можно еще попенять профессору Язеву за чрезмерную эмоциональность — он буквально заболел от первых же раскатов нежданного грома.

10 мая его верный помощник ассистентка Кедрова пишет письмо в ЦК партии — под впечатлением случившегося, где, в частности, сообщает:

„... профессор Язев сидел в первом ряду и в середине речи следующего выступавшего он почувствовал себя плохо, стал терять сознание, и его вывели в его кабинет, где близкими были приняты меры скорой помощи, а затем на машине начальника института я и Кудряшов Л.К. сопроводили профессора в тяжелом сердечном припадке на его квартиру за четыре километра...

Сегодня второй день профессор Язев не встает с постели...“

Но, видимо, ни на кого, кроме Кедровой, обморочное сознание Язева впечатления не производит.

14 мая 1947 года. Собирается партийное бюро НИВИТа. В повестке дня — разбор выступления Язева И.Н. на партийном собрании. Докладчик тот же.

Кушерев. „В партийное бюро поступило заявление члена ВКП (б) Котина о том, что тов. Кедрова распространяет на геодезическом кружке письмо тов. Язева тов. Сталину. В юбилейный сборник НИВИТа тов. Кедрова дала статью о профессоре Язеве, в которой привела этот рапорт-письмо и восхваляет профессора Язева. (Тов. Кушерев зачитывает рапорт и выдержки из статьи Кедровой). Вот об этих документах я и говорил на партийном собрании.

Коммунистка Кедрова неизвестно для какой дели (очевидно, в порядке подхалимажа) распространяет странное фантастическое письмо коммуниста Язева. В этом письме ученый-коммунист рассказывает о том, как он ловил коварного старика Полюс, спутавшегося с целой артелью богов, причем среди этих богов есть и развратные типы.

Все это подписано „Главнокомандующий..." (см. раньше — З.И.) Ученому-коммунисту несолидно пользоваться в своих трудах божественной мифологией. Форму рапорта с такими подписями можно расценивать как пасквиль на приказы, издававшиеся в нашей стране в период Великой Отечественной войны...

Если они не поняли всего этого, то это свидетельствует об их недостаточной политической зрелости..."

Первым выступает Язев, преодолевший, по-видимому, недуг ради самозащиты. Ему дают высказаться. Кажется, он еще вполне владеет собой.

Язев. „В 44-м я закончил свою научную работу, защищал ее в Москве, где выяснились две точки зрения на перемещение полюса. Я выступил против геофизической теории, доказал, что перемещение полюса зависит от космических причин. Знал, что моя теория встретит значительное противодействие со стороны некоторых ученых, в частности, академика Орлова. Звание мне не присвоили. Я приехал в Сибирь и снова начал проверять свои расчеты, свою теорию. Оказались удивительно ценные результаты, я был в восторге (обратим внимание: „в восторге!" — З.И.), мои коллеги поздравляли меня. Так как из 26 моих работ эта является самой ценной, я и посвятил ее другу науки и прогресса тов. Сталину.

(В книге посвящения нет. Только Сенека. Значит ли это, что профессор не хотел тиражировать своего „друга науки и прогресса"? Или речь идет о другой публикации? Не ясно. — З.И.)

Теперь о моем рапорте. В начале рапорта я написал: „По примеру великого полководца Кеплера о Марсе". Рапорт я писал не только для сегодняшнего дня, а для будущих поколений, его читают сейчас и будут читать завтра. (Какое грустное заблуждение, оказавшееся в то же время не менее грустным прозрением! — З.И.)“

Вопрос: Когда был написан рапорт?

Ответ: В конце 44-го года.

Вопрос: Состояли ли вы тогда в партии?

Ответ: Нет, я вступил в кандидаты партии в 46-м году.

Вопрос: Почему вы взяли цитату философа Сенеки?

Ответ: Потому что это было наиболее подходящее изречение.

Вторая „обвиняемая" выступает коротко.

Кедрова: „Рапорт товарища Язева я зачитывала на кружке по просьбе студентов и поясняла суть рапорта на примере."

Как хочешь, так и понимай. Может быть, протокол не дословен. Может быть, выступающая растеряна.

А члены партбюро высказываются охотно и местами вполне здраво. Еще преобладает воспитательный тон.

Пищаев: В рапорте тов. Язева нет никакого извращения нашей идеологии. Вопроса о работе профессора мы не ставим, мы не компетентны. Дело в том, что рапорт стал распространяться среди студентов, и многие возмущались: кто, мол, так грубо посмеялся над профессором?

Конечно, форма неправильная. О всех достижениях в науке, промышленности, сельском хозяйстве и т.д. рапортуют в определенной форме, из которой понятно всем, что именно хотят рассказать тов. Сталину, какие достижения получены. И нет необходимости брать рапорт за несколько столетий назад как образец. Это характеризует некоторую нескромность профессора Язева, излишнее афиширование.

Ладкова: Рапорт написан в 44-м году. А сейчас руководством в нашей работе должно служить решение ЦК ВКП(б) об идеологической работе. Товарищ Язев должен понять, что сейчас не следует зачитывать рапорт Кеплера.

Атюков: Так я бы не решился написать своему другу, а не только вождю.

Корин: Ошибка Язева в том, что он выбрал неудачную форму для своего рапорта. Основное качество, которое должен воспитывать молодой коммунист, — это скромность, которая украшает большевика.

Кушерев: Не было необходимости писать цитату Сенека (так в протоколе — З.И.). Рапорт тов. Язева несовместим с нашей эпохой.

И так далее. Партбюро постановляет: считать форму письма — рапорта тов. Язева о его научной работе на имя Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина — неправильной...

Тут впору отвлечься от протоколов и спросить: о чем речь? что за крамола из-под пера астронома Язева представлена в партбюро и задает ему столько работы?

3. „Я счастлив рапортовать Вам..."

И этот текст надобно воспроизвести почти полностью, ибо именно ему выпала непредвиденная честь запустить судное действие.

Итак

РАПОРТ.

По примеру великого полководца Кеплера настоящим рапортую Вам, что мною, после упорной пятнадцатилетней борьбы, в решительной схватке побежден и взят в плен коварный и злополучный старик, именуемый Земным Полюсом, который на протяжении многих лет упорно скрывал свою великую тайну.

Еще в 1790 году генерал от математики Эйлер с помощью своей армии формул и уравнений первый предпринял поход против Полюса и показал, что этот последний не стоит на месте, как положено ему уставом, а ходит по кругу, делая полный оборот в девять месяцев.

В течение целого столетия астрономам не удавалось обнаружить из наблюдений колебаний земного полюса, так как коварный старик упорно скрывал свою привычку раскачивать земную ось и тем самым усыпил бдительность людей, которые поверили в неподвижность Полюса.

Только в 1888 году капитан