Русь сидящая - Ольга Романова

Первые годы, когда Петруха завязал с проклятым прошлым и переехал в Москву, он начинал с наступлением лета страдать:

— Ольга Евгеньевна, сил моих нет. Ребята зовут на юга работать…Руки-то помнят…Но ведь защита прав заключенных важнее, да?

В эти тяжелые моменты я отправляла Петруху домой, в деревню под Саратовом, к маме с подарками. Петруха уходил на сенокос и забывался в простых праведных трудах. Правда, со временем позывы уехать “работать на юга” становились все слабее и слабее, пока не исчезли вовсе.

Но тут Петруху настигла другая беда. Петруха влюбился. Бедный Петруха влюбился в богатую Снежану Радзивилл.

Познакомились они на Фейсбуке. Петруха не сразу узнал, что Снежану Радзивилл на самом деле зовут Таня Фонарева, но для любви это неважно. Снежана была в федеральном розыске, ее уголовно преследовали по обвинению в многоэпизодном крупном мошенничестве, жила она в Москве не по месту прописки, а передвигалась исключительно под покровом ночи. До этого год просидела в тюрьме на предварительном следствии, потом следствие что-то накосячило с продлением срока содержания, и судья отпустила ее под подписку о невыезде. К тому же у Тани-Снежаны было смягчающее обстоятельство — трое малолетних детей, а мужа как раз не было, так что небольшое подспорье в виде некоторого необидного для судьи количества денежных знаков решило дело в пользу гуманизма. Однако прокуратура обжаловала решение судьи, будущую Петрухину зазнобу снова взяли было под стражу, но девушка к тому времени скрылась, и ее объявили в розыск. Адвокат, по словам Петрухи, взял несколько миллионов за защиту, но “стал накручивать бигуди” (перевод — голову заморачивать, мозги вкручивать), и дело зашло в тупик.

Для своей защиты Таня-Снежана делала очень робкие и не слишком грамотные шаги: тут напишет маленькое ходатайство, здесь жалобу — и в тину.

Таня-Снежана стала много крутиться в интернете и искать разные выходы. Нашла Петруху. Сомнительный, прямо скажем, выход, но другого кандидата на нашлось.

Петруха рекомендовал Тане-Снежане “газовать”. То есть действовать активнее, выйти из тени:

— Хватит накручивать бигуди, выходи сама воевать! — писал Петруха попавшей в переделку даме.

И однажды он приехал к ней. “Увидел, — говорит, — и что-то ёкнуло в сердце. Еще волосы такие — мелкие-мелкие кудряшки, и длинные, белые. И еще по жизни активная, как я люблю. Ну и закрутилось, ну и понеслось”.

Сначала Петруха не понял, куда попал, — не до того было. Ну, квартира большая в центре, обставлена хорошо, ну мало ли, с кем не бывает. Ухаживал, даже цветочки ухитрялся ей дарить, она радовалась. Петруха радовался другому — и кудряшкам тоже, но главное, что девушка оказалась трудовой, рабочей, легко обучаемой премудростям поведения подследственной в розыске. Грамотные жалобы и всякие ходатайства Петруха научил ее писать, в итоге только один московский суд получил от нее больше ста разных полезных для нее корреспонденций.

И вот в одно раннее утро, не было еще и шести, в хорошо оборудованную железную дверь Тани-Снежаны стали настойчиво звонить. Петруха к тому времени уже уверенно ночевал за этой дверью.

— Откройте, Отдел по борьбе с экономическими преступлениями.

А, ну да, ну да. Петруша давно их ждал. Уже и лестницу пожарную для Тани-Снежаны присмотрел, хоть и седьмой этаж, а вещь полезная. Да и девушка с появлением Петрухи поверила в себя — могла и по лестнице махнуть. Но с лестницей все ж не вышло, что-то закрутились, и началась обычная тягомотина: “Без адвоката не откроем”, “Адвоката не пустим”, “Вызываем МЧС, начинаем дверь вскрывать” и т. д. Петю в итоге из квартиры выкинули, а на девушке застегнули наручники и отправили в РОВД.

Петруша, конечно, не сдался. Вызвал дружочка с тюремным опытом, справившего себе по выходу большой внедорожник, и разработали они план побега Тани-Снежаны из РОВД. Внедорожнику в этом плане было отведено место ключевое, почетное, но грустное: он должен был своим телом закрыть беглянку от погони и пожертвовать собой. Дружочек Петрухин горевал о судьбе своего новенького аппарата, но крепился и вида особо не подавал, войдя в азарт предстоящей погони.

Для уведомления Тани-Снежаны о плане побега ей в обезьянник РОВД была передана передача, которая среди прочего включала пакет с соком, куда был аккуратно вложен замотанный в целлофан мобильник. Но мобильник Таня так и не нашла, и Петруха отменил план побега: внедорожник остался цел и ребята пошли пить пиво до разъяснения обстоятельств.

Обстоятельства разъяснились быстро: Таню-Снежану отправили в женское СИЗО, и Петруха пошел получать статус защитника для посещения своей подопечной. Умеючи-то дело это не слишком сложное, и вот Петруха нарисовался в СИЗО, фиг сотрешь.

— Да подумаешь, всего-то часа два мне на тюрьме бигуди вкручивали и лоб хмурили, и прошел. Она-то думала, что к ней адвокат прошел, а он и не чесался. А как увидела меня, руками-то замахала: “Прячься, Петя!” — думала, что я в тюрьму пролез нелегально.

И начал Петя ходить в тюрьму каждый день — как на работу, если б она у него когда-нибудь была. И дожал Петя следствие с судом! Опять отменили Тане-Снежане постановление об аресте. Вышла Петрушина зазноба. И тут же сделала Пете предложение руки и сердца. Мол, давай, Петруша, официально оформим наши неземные отношения.

— Ну, только если ты сама там все с ЗАГСом уладишь, я там тушуюсь, я ж там не был сроду никогда, — согласился жених.

Свадьбу справляли скромно, в ресторане на Рочдельской, где спустя пару месяцев произошла знаменитая перестрелка дизайнеров с адвокатами под общим руководством авторитетного вора Шакро Молодого — ну, напротив дома, где все правительство живет. Свадьба гуляла крепко, причин ограничивать себя в чем-то в этот вечер не было.

Утром просыпаются — Петруха сразу за шампанское. Привык, конечно. Да и вообще — первый день семейной жизни. Таня-Снежана, не будь дура, тоже. И что-то после второй она в сумочках у себя копаться начала:

— Петруха, ты моих часов не видел?

Не, не видел. Ну нет часов — и нет часов, отстань, это ж первый день семейной жизни, давай не будем искать твои часы и отвлекаться. Петруха вообще первый раз в такой ситуации, впервые семью завел, млеет.

А на второй день пошло настойчиво: где часы, да где часы.

Ну нет часов.

Сходили в ресторан, где свадьба была.

— Нет ли часов?

— Нет часов.

Слово за слово у молодых.

— Наприглашал рецидивистов! Твои друзья такие крысы — давай устраивай разборку. Часы мои на свадьбе пропали, я их только на минуточку с руки сняла — и вот те здрасьте.

Петр тоже уже завелся. Второй день семейной жизни — и такое занудство. Они еще и сломанные были, часы-то, она их для понта надевала. А тут теперь она ему какие-то чеки от тех часов начала в морду тыкать.

— А чего не подлинники чеков, чего ксерокс, — Петя спрашивает, вспомнив весь свой жизненный опыт.