Похищенный - Эбби Тэйлор

Проклятье! Эмма принялась судорожно рыться в сумочке в поисках ключа. Только бы это не оказался Рейф, звонивший, чтобы предупредить ее, что задерживается. Время уже и так перевалило за полдень. Они договорились встретиться на станции метро «Ливерпуль Стэйшн» ровно в час дня.

Она открыла дверь и бросилась к телефону.

— Алло!

Звонила Линдси.

— Эмма? Я вас, случайно, не разбудила?

— Нет.

— Очень хорошо, — продолжала Линдси. — Я звоню, чтобы сказать, что зайду после обеда, если вы не возражаете. Я хотела бы обсудить кое-что.

— Я ухожу, — сообщила Эмма.

— Куда?

Похоже, Линдси удивилась.

— Я захвачу с собой мобильный телефон.

Эмме хотелось как можно быстрее закончить разговор. Однако она не могла просто бросить трубку, чтобы Линдси чего-нибудь не заподозрила.

— Понятно, — отозвалась Линдси. — Собственно, я хотела поговорить о том, как вы относитесь к тому, чтобы выступить по телевидению. Дать пресс-конференцию. Звучит устрашающе, я понимаю, но у вас появится шанс непосредственно обратиться к людям, похитившим Риччи. А также к тем, кто может знать их, или к тем, кто живет с ними по соседству…

— Звучит заманчиво, — перебила ее Эмма. — Дайте знать, когда у вас появится что-либо конкретное.

Закончив разговор, она схватила со стола рюкзак и бросила взгляд на часы. Пятнадцать минут первого. Заперев дверь, она, не дожидаясь лифта, побежала вниз по лестнице.

Хаммерсмит предстал в своем обычном, сером и холодном, облике, когда она поспешно миновала больницу Чаринг-Кросс и спустилась по эстакаде в подземный переход, ведущий на Хаммерсмит-Бродвей. Выйдя на другой стороне, она направилась к старомодной станции метро на углу, которая, со своим синим значком подземки и часами в викторианском стиле, выглядела совершенно неуместно среди двухэтажных автобусов и путепроводов. Эмма остановилась у светофора в ожидании, пока загорится зеленый, и нетерпеливо забарабанила пальцами по металлическим перилам ограждения. Добравшись до станции, она почувствовала, что вспотела. Едва она оказалась на платформе, как прибыла электричка.

Станция метро «Ливерпуль Стэйшн», с выкрашенными в белый цвет стенами и высокими потолками, была битком забита пассажирами. Невозможно было и шагу ступить, чтобы не натолкнуться на группу подростков-туристов в дутых куртках и с сумасшедшими прическами, нагруженных огромными рюкзаками и непрерывно болтающих на своем, непонятном для прочих, молодежном жаргоне. Эмма, остановившись у скамьи, чтобы оглядеться в поисках Рейфа, неожиданно получила сильный удар по щиколотке. Оглянувшись, она увидела толстого мужчину с двойным подбородком, который катил чемодан на колесиках и недовольно цокал языком, досадуя на ее неуклюжесть.

Она увидела Рейфа рядом с большим электронным табло. Он был одет в синий дождевик и внимательно изучал расписание. Пока она смотрела на него, он откинул голову и сделал большой глоток воды из бутылки. Черный рюкзак, раздутый сильнее обычного, он держал за лямки в опущенной руке. Закончив пить, он принялся вытирать губы тыльной стороной ладони и тут заметил Эмму. Он приподнял бутылку в знак приветствия и улыбнулся. В ответ Эмма сердито поджала губы. Было нечто странное и даже неприличное в том, что они встречались вот так, вне ее квартиры.

— Поезд до аэропорта отправляется через пять минут, — сказал Рейф, когда Эмма подошла.

— Билеты у меня.

— Тогда пойдемте.

И они принялись протискиваться сквозь толпу, причем Эмма старалась не выпустить из виду синий дождевик Рейфа. Из громкоговорителей то и дело сыпались объявления:

— Осторожно, на платформу номер три прибывает поезд. Просьба…

Едва они успели войти, как раздался свисток, возвещающий об отправлении.

— Как раз вовремя, — сказал Рейф, опуская рюкзак на пол.

— Возможно, это хороший знак! — Эмма попыталась улыбнуться в ответ.

В поезде было полно пассажиров, и им пришлось стоять. У дверей появилась женщина лет тридцати и подсадила в вагон маленького мальчика. Она держала малыша за руку, а сама оставалась на платформе, продолжая разговор с кем-то по ту сторону турникета. Судя по виду, мальчику исполнилось годика два, не больше. У него были мягкие вьющиеся волосики и румяные щечки. Похоже, поезд привел его в полный восторг. Глазки его возбужденно блестели, и он вертел головой из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть все сразу. Вдруг он замер, явно заприметив нечто чрезвычайно интересное в глубине вагона, — со своего места Эмма не видела, что это такое. А женщина на платформе все никак не могла наговориться. Малыш стиснул зубы и принялся вырывать руку. Спустя мгновение он был свободен и припустил по проходу вглубь вагона, моментально затерявшись среди леса ног. Эмма быстро взглянула на женщину. А та, похоже, ничего не замечала.

— Совершенно определенно, — громким голосом говорила она своей подруге. — В общем, как только мне позвонит Барбара, я…

Пиип-пиип-пиип. Прозвучал сигнал, предупреждающий о том, что двери вагона вот-вот закроются. У Эммы учащенно забилось сердце. Она сделала шаг вперед. В самый последний миг, как раз перед тем как двери закрылись, женщина обернулась, поправила на плече ремешок соломенной хозяйственной сумки и вошла в вагон.

— Джеймс! — окликнула она. — Джеймс!

В проходе, как чертик из табакерки, появился маленький мальчик — высунул кругленькое, розовощекое личико из-за инвалидной коляски.

— Ах, вот ты где, дорогой! — пропела женщина. — Разве мамочка не говорила, что ты не должен убегать от нее?

Эмма устало привалилась к поручню. Женщина и мальчик, негромко разговаривая, пошли по проходу в глубь вагона.

Перед тем как отправиться, поезд дернулся, отчего пассажиры, стоявшие в проходе, покачнулись, наступая друг другу на ноги. Впрочем, в подобной скученности имелись и свои плюсы: это означало, что во время поездки Эмме не придется разговаривать с Рейфом. Ей нужно было время, чтобы спокойно обдумать происходящее. Когда за окнами вагона платформа стала уплывать назад, Эмма вдруг поймала себя на том, что затаила дыхание. Что делать, если Линдси что-то заподозрила и решила проследить, куда она направляется? А что, если полиция установила «жучков» на ее телефоне? Что будет, если поезд сейчас остановится и в вагон войдет детектив Хилл, а потом объявит ей, что по какой-то причине она не имеет права покидать пределы страны?

Но поезд не остановился. Он все так же шел вперед, громыхая на стыках пригородов Северного Лондона. Толпа пассажиров спрессовалась, и Рейф оказался прижатым к Эмме вплотную. Костяшки его пальцев побелели от напряжения, когда он вцепился в поручень у нее над головой, вены на тыльной стороне ладони вздулись. Он выпрямился, сохраняя равновесие и не давая напирающей толпе раздавить ее.

* * *

В аэропорту Эмму преследовала одна-единственная мысль.