Мэри Мари - Элинор Портер

слов, которые уже говорила однажды, перед моим отъездом, что смысл жизни не в том, чтобы быть счастливым самому, а в том, чтобы дарить счастье другим. И я как будто снова оказалась во время церковной службы, среди тихой музыки, цветных витражей и коленопреклоненных людей. Я была так счастлива! И это чувство длилось весь вечер, пока я не уснула.

Впервые мне пришла в голову прекрасная мысль: если мама старалась угодить отцу, а он – ей, разве не прекрасно и не чудесно было бы, если бы они влюбились друг в друга заново и поженились? Представляете, какая бы из этого получилась история любви?

* * *

Октябрь

Как же я хочу, чтобы то блаженное ощущение, которое я испытывала, продолжалось долго, но, к сожалению, так не бывает. На следующее утро, когда я проснулась, шел дождь, который меня ничуть не обрадовал. Но, когда я вспомнила вчерашний вечер, меня охватил настоящий восторг от прекрасной мысли, с которой я заснула.

Я решила спросить у мамы, может ли такое случиться и готова ли она, если отец согласится. Поэтому, не одеваясь, я побежала к ней и рассказала о своей идее и обо всем остальном. Когда я спросила, могли бы они с отцом заново полюбить друг друга и пожениться, то она ответила: «Какая глупость!» – и сказала, чтобы я не забивала себе голову ерундой. Она ничуть не покраснела, не расплакалась, как накануне, и говорила совсем иначе.

Началась обычная рутина, и мама больше никогда не вела себя так, как в день моего приезда.

Однако вчера кое-что произошло. В этом месяце в Бостоне состоится большая астрономическая конференция, такая же, как много лет назад, когда мой отец познакомился с мамой. Дедушка рассказал, что отец будет одним из главных докладчиков, и сказал маме, что ей стоило бы пойти послушать.

Я не могла понять, шутит он или нет (я никогда не могу понять, когда дедушка шутит). Но тетя Хэтти приняла его слова всерьез и, фыркнув, добавила, что так себе и представляет картину, как Мэдж слушает доклад доктора Андерсона!

И тут произошла забавная вещь. Я посмотрела на маму и увидела, как она резко вздернула подбородок.

– Да, я подумываю пойти, – сказала она самым спокойным и холодным голосом. – Когда он выступает, папа?

Тетя Хэтти ворчала, что не понимает, как она может так поступать, но мама ответила:

– Хэтти, Чарльз Андерсон – отец моей маленькой девочки, и я думаю, что она должна послушать его доклад, поэтому я намерена взять ее с собой.

А потом она снова переспросила дедушку.

Я так волнуюсь! Все время представляю, как мой отец будет стоять на большой сцене рядом с умными, важными людьми, а я буду слушать его! Он будет самым умным и самым красивым среди всех. Вот увидите!

* * *

Две недели и один день спустя

О, на этот раз мне есть о чем написать, так много всего произошло. Не знаю, сколько времени займет рассказ, а еще я слишком волнуюсь, чтобы писать. Но я все равно собираюсь все-все рассказать.

Отец здесь, в Бостоне. Я не знаю, когда он приехал. Позавчера был первый день конференции, и он уже был здесь. В газете написали, что приехал доктор Андерсон, и опубликовали его фотографию. Там было много других, но его фотография была самая лучшая и находилась в центре страницы (а я говорила, что так и будет).

Мама увидела ее первой. Ну, мне так кажется. Она держала газету в руках и смотрела на нее, когда я вошла в комнату; завидев меня, мама быстро положила ее на стол. Если бы она не отреагировала так быстро и не выглядела при этом так странно, я бы ничего и не заподозрила. После того как она ушла, я подошла к столу и увидела газету с фотографией отца прямо на первой странице – и это была самая большая фотография. Конечно, я поняла, на что она смотрела.

Я тоже посмотрела на фотографию и прочитала все, что было написано в газете. Это было чудесно. А я и не знала, что отец такой важный человек. Я гордилась им как никогда.

Там было написано о звездах и кометах, которые он открыл, о книгах по астрономии, которые он написал о том, что он был ректором колледжа в Андерсонвилле и что на следующий день он собирается выступить с докладом. Я прочитала эту статью полностью и сразу же решила, что вырежу ее и сохраню.

Вечером я пошла в библиотеку, чтобы забрать газету, но ничего не вышло. Она лежала на прежнем месте, но нужной страницы уже не было. Ее и след простыл. Кто-то вырвал страницу. Тогда я даже не подумала о маме, но теперь верю, что это была она, потому что…

Но я не должна сейчас рассказывать вам про это. Сюжет – он как еда. Положено есть – то есть рассказывать – в правильном порядке и не подавать мороженое вместо супа. Поэтому я пока не буду рассказывать, почему подозреваю маму в том, что это она вырвала страницу с фотографией отца.

На следующее утро отец читал лекцию, и мы с мамой пошли ее послушать. Конечно, дедушка тоже был там, но он сидел с другими астрономами. А тетя Хэтти вовсе не пошла. Так что мы с мамой были вдвоем и сидели сзади, на галерке. Я хотела сесть впереди, как можно ближе, лучше всего – на самый первый ряд, о чем и сообщила маме, но она только вскликнула: «Боже, нет!» – отошла еще на два ряда назад и спряталась за колонной.

Наверное, она боялась, что отец увидит нас, но я-то именно этого и хотела. Я хотела, чтобы он в самый важный момент своей лекции посмотрел вниз и увидел прямо перед собой свою маленькую Мэри и ту, которая была его любимой женой. Вот это было бы по-настоящему интересным для моего сюжета, особенно если бы он вздрогнул, или покраснел, или побелел, или начал заикаться, или запнулся, или замолчал, или еще что-нибудь сделал, чтобы показать, что увидел нас – и ему не все равно.

Здорово было бы…

Но мы сели там, где хотела мама, за колонной. И конечно, отец вообще нас не видел.

Это была прекрасная лекция. Я не собираюсь делать вид, что все поняла. На самом деле я ничего не поняла. Но голос отца был очень красивый, и выглядел он невероятно величественно, и свет красиво падал на его благородный лоб, и