Дом: основной инстинкт - Диана Эпплярд

— Ну пожалуйста, — умолял он, при этом лаская рукой мое лицо. — Никто не узнает.

— Может быть, тебя удивит мой ответ, но ты мне не нравишься, — сказала я, оттолкнув его. Я соврала ему, ворвалась в свой номер и захлопнула за собой дверь. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. «Врунишка, врунишка в коротких штанишках», — вдруг вспомнила я слова из Ребеккиной дразнилки. Очень подходят в данном случае.

Слава богу, я была трезвой. Если бы это случилось накануне, не устояла бы перед искушением. И кем бы я себя потом чувствовала? Я сходила с ума, просто находясь рядом с Гэри, чувствуя его прикосновения, думая о том, какое у него замечательное тело, и сгорала от желания дотронуться до него. Возьми себя в руки. Ты замужняя женщина, а не девчонка-подросток. Но я хочу быть любимой. Я нуждаюсь в поддержке. Мне нужно знать, что я что-то из себя представляю, а Майк сейчас ведет себя так, что я чувствую себя полным ничтожеством. Я приняла ванну и лежала, потея, в душном номере. Мне уже порядком надоели эти новые впечатления, и я ужасно хотела домой. Когда наконец заснула, мне приснился сон о том, как я занимаюсь любовью с каким-то мужчиной в полумраке коридора. Я не разглядела лица этого мужчины, но почувствовала такой знакомый запах Майка. «Слава богу, все закончилось, и мы наконец-то помирились», — подумала я, но, проснувшись, поняла, что это был лишь сон.

Суббота, 8 августа

Закрыть чемодан мне удалось только после того, как я на него села. Вещей было гораздо больше, чем в момент приезда, потому что я сделала несколько Очень Важных Покупок. Весь день, пока длились съемки, меня терзало беспокойство, что, когда мы вечером вернемся в отель, магазины уже будут закрыты. Ничего подобного! Огни магазинов гостеприимно мерцали в темноте. Мне хватило одного вечера, чтобы купить все, что я хотела. Мы приехали в отель, и парни сразу же пошли в бар, а я бросилась в свой номер и надела кроссовки — ходить предстояло много. Лучшим из всех магазинов был Gap Kids^[31]. Самый настоящий рог изобилия, полный великолепных, восхитительных вещей. И все они были так дешевы. За полчаса я купила столько одежды, что ее должно хватить Ребекке и Тому на целый год. Если бы за толковое проведение времени в магазине давали приз, этим вечером я бы его обязательно получила. По правде говоря, все это было очень похоже на самый лучший день в моей жизни. Мою радость удваивало осознание того, что суточные, которые выдают в Би-би-си, превышают сумму, которую я плачу за отель. Так что вся одежда была практически бесплатной! Великолепно! И еще я купила целую охапку вещей для себя, — ну, это было настолько естественным, что устоять перед желанием обновить гардероб было бы просто преступлением. Правда, при примерке я обнаружила, что моя талия опять располнела. Казалось, что с момента, как я сошла с трапа самолета, я только и делала, что ела и пила. Здесь можно найти любой сандвич, который только придуман в этом мире! Ну в самом деле, неужели кто-то ожидает, что можно потерять вес во время отпуска? Ой-ой-ой, я хотела сказать, во время деловой поездки… если на завтрак вы каждый день едите шоколадные кексы.

Сложно было привыкнуть к тому, что все здесь очень милы и любезны. Во вторник вечером я пыталась дозвониться домой. Сделала все точно по инструкции в телефонной книге, но из трубки слышалось только шипение. Пришлось позвонить оператору. «Никаких проблем, — сказала она. — Я дозвонюсь. Все в порядке». И она действительно дозвонилась. И все работало. Дома мне бы пришлось иметь дело с занудой Шэрон или, что еще хуже, с чертовой автоматической службой ВТ^[32], которая сначала предлагает тебе восемь вариантов наборов номера, говоря при этом голосом, в котором нет ничего человеческого, а в итоге возвращает к тому самому сообщению, с которого начался «разговор». После чего остается только со злостью бросить трубку.

Трубку поднял Майк.

— Алло, — его голос звучал одновременно отрешенно и раздраженно. Он не любил отвечать на звонки.

— Это я.

Молчание.

— Как дела? — я решила заговорить первая.

— Сейчас позову Ребекку.

— Мамочка! — завопила Ребекка в трубку. — На что это похоже? Ты уже была в Диснейленде? Ты видела Микки-Мауса? Ты привезешь мне настоящие американские конфеты?

— Конечно же, привезу, — я не могла не рассмеяться. — Как там папа? Он рядом? Мне бы хотелось с ним поговорить.

— Папочка! — Ребекка закричала прямо в трубку с такой силой, что у меня заложило уши.

— Он говорит, что он занят, — продолжила она обычным голосом через секунду. — Когда ты приедешь домой?

В самолете, который увозил меня домой, я опять сидела рядом с Гэри. Но на этот раз не было ни флирта, ни взглядов искоса, ни предложений выпить еще вина. Когда я шутливо отказала ему в тот вечер, он был искренне удивлен. Он настолько привык к тому, что женщины были всегда готовы ответить на его ухаживания, что был не в состоянии поверить, что я имела в виду именно то, что сделала. Поэтому на следующий день он был очень холоден со мной. Настолько холоден, что мне хотелось фыркнуть прямо ему в лицо. Не думаю, что он считает, будто я пошутила. Скорее, мое поведение привлекает его. Это нормально. Я могу справиться с тем, что нравлюсь Гэри. Фактически, это сделает мою работу чуть-чуть интереснее. И с учетом безразличия со стороны Майка в последнее время мне нужен кто-то, для кого я буду одеваться по утрам.

Майк. Одна мысль о нем заставляет мой желудок сжиматься, как при приступе диареи. Пока я была здесь, я чувствовала себя настолько свободной от всяких обязательств, настолько довольной собой. И я совсем не уверена, что, вернувшись, смогу выстоять в домашней драме.

Пятница, 14 августа

Через шесть недель «Лужки» будут нашими! Дата подписания контракта уже назначена. Как сказал бы мой отец, пути назад нет.

Паром отходит из Дувра сегодня вечером, в пять часов. Я надеялась, что Майк закажет билеты на самолет до Бордо, и там мы наймем машину, но пуританские корни моего мужа напомнили о себе. На этой неделе я почти не виделась с Майком, так как все время просидела во мраке монтажной, пытаясь закончить работу над фильмом до отъезда. А это значит, что я уходила из дома в семь утра и возвращалась, когда дети уже были в кроватях. Майк каждый вечер приходил домой около одиннадцати. Естественно, Ребекка заметила, что происходит, и в воскресенье утром в супермаркете очень громко спросила меня, почему я и папочка спим в разных кроватях. «Папа храпит, — ответила я. — И говори потише». Хотелось бы мне знать, где Майк ест — скорее всего, перекусывает в кафетерии на работе, и затем в пабе — по дороге домой. Я только надеюсь, что он не садится пьяным за руль. В Америке я купила для Майка несколько рубашек и джинсы Levi’s 501. После всего шума и неразберихи, когда я одновременно вручала детям подарки и спасалась от мокрых собачьих носов, я почти застенчиво повернулась к Майку и сказала: «Это тебе». Он не открыл сверток, пока я была в комнате. Но, когда я вернулась, уложив детей, оберточная бумага уже была снята. Я порылась в его шкафу и обнаружила, что все вещи аккуратно сложены. Мне захотелось заплакать. Почему, в конце концов, он не может подать мне ясного знака, что наша ссора закончилась?