Нефть. Чудовище и Сокровище - Андрей Остальский

Но уже тогда Пиккенс выработал формулу, которую начнет широко применять на практике только в 80-х: соотношение нефтяных резервов компании к ее капитализации. Когда совокупная цена акций компании ощутимо меньше, чем потенциальная цена нефти (или газа), к которым она имеет доступ, акции стоит скупать, не жалея денег.

Но в 60-х и 70-х он, подобно многим другим, колесил по свету, в поисках новых больших месторождений. Увы, они уже были практически все разобраны, а вокруг немногих недоразобранных, например, в Ливии, шла жестокая, беспощадная борьба. В этом столпотворении легко было потеряться, а то и разориться, к тому же надо было все сильнее прогибаться перед правительствами, чьим странам повезло оказаться богатыми углеводородами. И вот настало время, когда не одному только Пиккенсу пришло в голову, что, собственно, проще и выгоднее искать нефть не в далеких негостеприимных краях, в песках Востока или джунглях Африки, а на фондовой бирже. Скупая недооцененные нефтяные акции.

Тем временем «Меса Петролеум» стала одной из крупнейших независимых нефтяных компаний мира за пределами узкого круга «сестер», прибрав к рукам несколько небольших компаний. Но когда в 1982-м Пиккенс замахнулся на куда более крупную «Ситиз Сервис», по тем временам 19-ю по размеру в США (в три раза больше «Месы»), то добыча оказалась все-таки не по зубам охотнику. Увидев, что происходит, вмешались куда более крупные хищники – «Галф ойл» и «Оксидентал Петролеум» Арманда Хаммера. Последнему в итоге удалось скупить все акции «Ситиз Сервис». Продал свой пакет и Пиккенс – с тридцатимиллионной прибылью.

Это был какой-то новый, небывалый вид охоты – который идет на пользу дичи, укрепляет ее здоровье. Однако противники и завистники стали за глаза обзывать Пиккенса «гринмейлером». Этот термин – вошедший в бизнес-язык каламбур, производное от «Blackmail» – «черное письмо», что значит шантаж. Так называемые «зеленые письма» не нарушали закона, но с точки зрения критиков часто казались формой легального шантажа: чтобы от «гринмейлеров» избавиться, компании готовы были выкупать у них свои акции по экстравагантным ценам. Интересно, что само имя стало нарицательным среди нефтяников, страшившихся, что в трудный момент появится кто-то, кто устроит им «пиккенса».

Однако поклонники Пиккенса утверждают, что это клевета: он всегда искренне пытался поднять капитализацию недооцененной компании (ну, и завладеть ее акциями – но в этом как раз и была суть используемого механизма). А если уж не получалось установить свой контроль, то почему же не взять отступного, если тебе его приносят на блюдечке с голубой каемочкой? Какой же капиталист от такого откажется?

В глазах тысяч рядовых, «мелких» акционеров Пиккенс был настоящим героем. Его атаки в одночасье могли увеличить цену вашего пакета, а значит, и благосостояние вашей семьи. Он выглядел защитником интересов маленького человека против бездушной и равнодушной бюрократии, управлявшей большими компаниями. Ну, а тот факт, что в процессе борьбы за реализацию истинной стоимости и интересы акционеров Пиккенс наращивал свое состояние, конечно, вызывал раздражение и зависть, но, с другой стороны, что же тут поделаешь…

И вот настал момент, когда, натренировавшись на компаниях среднего размера, Пиккенс решился, наконец, замахнуться и на гиганта. Выбрал «Галф ойл» – из «семи сестер» эта была самой «сонной», самой недооцененной, явно нуждавшейся в хорошей встряске и свежем ветре.

Поначалу аналитики отказывались верить в этот слух: чтобы «Галф ойл» – один из всемирно известных гигантов, не акула даже, а кит какой-то, вдруг подвергается атаке – и чьей? Какой-то наглой плотвички! Ах, рыбка-Моська, ах «меська», знать она сильна…

Но смех длился недолго.

То, как Пиккенс это проделал, вошло в анналы мирового капитализма, не говоря уже о нефтяной промышленности.

А дело было так.

У «Месы» неважно шли дела в Мексиканском заливе. Очень сильно не повезло (вообще Пиккенса трудно назвать везунчиком – он часто побеждал, но благодаря своей бешеной энергии и всё той же, типичной для нефтяных первопроходцев и вожаков невероятной упертости). По стечению обстоятельств сразу несколько нефтяных платформ требовали ремонта или других неотложных вложений. Случились и некоторые юридические осложнения (к каковым любая нефтяная компания всегда должна быть готова). Словом, куда ни кинь, везде клин. Никогда, тем не менее, не унывавший Пиккенс явился однажды утром на работу в штаб-квартиру своей компании. Собрал на совещание своих директоров и сказал: «Ребята, нам срочно надо где-то взять 300 миллионов. Не представляю пока, где, но давайте думать».

И надумал: ускорить нападение на «Галф», о котором он и без того помышлял.

Как Давид против Голиафа, «Меса» кинулась на гиганта. Как водится, была применена дозволенная военная хитрость – были созданы дочерние структуры, потихоньку скупавшие акции у мелких держателей, чтобы раньше времени не насторожить дичь.

Пиккенс, как всегда, хорошо сделал домашнюю работу. Он вычислил, что «Галф» сильно недооценен и что акции компании есть смысл скупать даже и с солидной надбавкой – премиумом. Структура управления компании была громоздкой и устаревшей, директорами служили в основном сделавшие долгую карьеру инженеры-нефтяники, великолепно без сомнения, разбиравшиеся в технологии производства, но не очень-то сильные в бизнесе. В результате никакой последовательной стратегии развития выработано не было, к тому же «Галф» оказался вовлечен в какие-то не катастрофические, но плохо сказывавшиеся на репутации, а, следовательно, и курсе акций, судебные и прочие разборки.… Чтобы восстановить репутацию руководителей искали не столько эффективных, сколько безупречных с точки зрения этики и закона. «Галф» вошел в историю, как единственная крупная нефтяная компания, которая ввела в состав совета директоров монахиню!

И всё же, когда генеральному директору Джимми Ли доложили, что «Меса Петролеум» начала кампанию скупки акций «Галфа», тот поначалу совсем не принял это всерьез. Но тут вдруг и другие рыбины, покрупней, заинтересовались соотношением цены и доходов «Галфа», стали прикидывать, во что бы обошлось поглощение. Икто и сколько готов предложить. Акционеры заволновались: оказывается, они сидят на мешках с деньгами, о которых они не подозревали! Пиккенс соблазнял их, предлагая потрясающий трюк: выделить запасы нефти и газа компании в отдельный трест, напрямую принадлежащий акционерам!

Это был смертельный удар, дирекция поняла: компанию придется продать. Всё лучше, чем доиграться до враждебного поглощения! И если уж отдаваться, то только не этому проклятому популисту Пиккенсу!

В итоге «Галф» не достался «Месе». Но Пиккенс, вольно или невольно, спровоцировал аукцион, на котором сражались великаны: победил «Шеврон», заплативший по 80 долларов за акцию – ровно в два раза больше, чем она стоила на бирже перед началом атаки Пиккенса!

Пиккенс продал оставшиеся на руках акции – заработав по совпадению именно 300 миллионов долларов, позарез необходимых для внутреннего развития «Месы».

Распространена точка зрения, что именно с этого момента на бирже началась неизбежная переоценка ценностей – все «сестры» вынуждены были начать менять свой образ жизни и существования – в интересах акционеров.