E-mail. Белая@одинокая - Джессика Адамс

Может, все дело в моей квартире? Будь у меня огромный пентхаус с «открытой планировкой» и уголком для задушевных бесед (как же мама завидовала Мэриному уголку с кофейным столиком!), может, и моя жизнь сложилась бы удачнее. Оглядываюсь и вижу массажный стол, прикидывающийся письменным; жуткое крутящееся кресло; засаленный призраками диван; кровать, спать в которой не хочу; разрисованную улитками занавеску в душе. И еще шоколадка, которую я так и не смогла отскрести от ковра, и автоответчик — без единой записи.

Может, будь у меня великолепная работа, вроде ведущей в телевизионных новостях, или прекрасные густые волосы, или если бы я поступила в теннисный клуб, тогда все пошло бы по-другому. По-другому — в смысле лучше. Лучше, чем каждый вечер, придя домой, включать компьютер, словно какая-то чокнутая. Когда я жду писем от Пьера, чувствую себя как та чайка, которая слоняется по берегу и ищет кусочки жареного цыпленка по-кентуккски. Ну какие у меня шансы очутиться в Париже? И прилетит ли Пьер в Сидней, чтобы узреть меня во плоти? Хилари права. Я дурю себя, как никогда раньше не дурила. Как долго это уже тянется? Сколько уже было чатов и сколькими письмами мы обменялись, а он так и не назвал своего настоящего имени.

Можно было взглянуть, нет ли очередного послания, но я не собиралась этого делать. Все! Пусть и думать обо мне забудет.

В субботу днем, когда мною овладело безнадежное отчаяние, случилось нечто сногсшибательное. Ко мне в дверь постучали Хилари и Натали, они притащили кота в плетеной корзинке.

— Йо-хо! — крикнула Натали.

Честное слово, так и закричала. Я не думала, что люди еще издают подобные возгласы. Хилари, тащившая кота, никак не могла отдышаться: зверь был вне себя от злости, а высовывавшаяся из корзины когтистая лапа беспрерывно совершала угрожающие движения (совсем как существующая сама по себе рука из «Семейки Аддамс»). Лапа была бело-рыжая.

— Кот, — тупо сказала я.

И тут заработало. Натали заработала.

— Это если ты не против, конечно. Понимаешь, мой бывший муж вдруг сорвался в Аделаиду, а о котике совсем не подумал, даже в Королевское общество защиты животных не позвонил, и тогда я решила, что мне самой надо о нем позаботиться, я же не против, но ведь мой дом у самой дороги, и я испугалась, что котик выскочит на шоссе и его собьют. Хилари сказала, что, может, ты согласишься, я бы за его содержание платила. Это только до тех пор, пока мы не найдем ему дом.

— Ты же любишь кошек, — вставила Хилари.

Натали открыла корзинку, и мохнатая тварь с диким воплем пронеслась мимо меня в спальню и исчезла под кроватью.

— Мне нельзя держать кошек, — сказала я.

Это была чистая правда. Тысячу лет тому назад я внушила себе, что кошек мне держать нельзя. Почему? Потому что, если вы одинокая женщина и у вас есть кошка, скоро вы обзаведетесь и седым пучком волос, твидовым костюмом и очками, а называть вас будут мисс Марпл. Одинокая женщина плюс кошка — клише получается неважное. Мужчин оно отпугивает. Нет, нет и нет.

Натали поставила на пол хозяйственную сумку, и я заметила банки с сардинами.

— Нельзя?

Она устремила взгляд на Хилари, а Хилари сурово и многозначительно воззрилась на меня.

— Если Роджера нельзя оставить здесь, нам придется отнести его в приют. А там их держат всего несколько дней, ты же знаешь.

О господи. Роджер.

— Вот что я вам скажу: с животными этот человек обращается так же, как со мной или с детьми, — произнесла Натали печально и неожиданно тихо.

— А почему его зовут Роджер? — ничего другого мне в голову не пришло.

— Из-за бровей.

У кошек есть брови? Для поддержания разговора мне, видимо, следовало бухнуться на живот, заползти под кровать и выманить зверя. Но что такое кот под кроватью, я уже проходила. У моих родителей как-то был сиамец. Эти твари умышленно забиваются в самый дальний, самый темный уголок, какой только можно найти, и свирепо сверкают оттуда глазами. А когда пытаешься вытурить кота щеткой, он на тебя нападает.

— Ну помнишь, Вик, — Хилари старалась говорить со мной своим самым проникновенным тоном, — Роджер Мур говорил, что его принцип актерского мастерства заключается в том, чтобы вскидывать то правую, то левую бровь.

— Так он похож на Роджера Мура?

— Брови похожи, — уточнила Натали.

— А у кошек есть брови?

Поскольку я на этом выдохлась, Натали принялась рыться в своем кошельке и вытащила несколько обмотанных резинкой купюр горчичного цвета, по пятьдесят долларов каждая. Стыдно сказать, но я подумала: фью-у, фантастика и потрясающе — именно в таком порядке. И что еще хуже, следующей моей связной мыслью было: а не удастся ли мне скормить этой твари какие-нибудь дешевые кошачьи консервы, а самой втихомолку угоститься сардинами?

Роджер оказался телепатом. Он вылез из-под кровати, смерил меня убийственным взглядом и скрылся в ванной.

— О-о нет! — простонала Натали. — Кажется, я знаю, что это означает.

Когда мы всей толпой ввалились следом, кот сидел над стоком и как одержимый отливал туда, глядя на нас безумными, дикими глазами. Как ни странно, я почувствовала к нему симпатию. Я тоже в моменты стресса мчусь в туалет. Так что я его понимала.

Но больше чем на неделю он здесь не останется. И Роджером его звать здесь не будут.

— Ну, это уже глупости, — героически произнесла я, избегая даже смотреть на деньги.

Натали внимательно глянула на меня. Секундного изучения оказалось достаточно.

— Уверена?

И хрустящий сверток, все еще обтянутый резинкой, исчез в кошелке.

— Все-таки…

Натали вытащила пару двадцаток. Папа называл их лобстерами.

— Роджер просит, чтобы ты купила что-нибудь для души. Верно, Роджер?

Я оглянулась на кота: он тупо скреб лапкой возле стока. На Хилари я старалась не смотреть. Знала, что стоит мне взглянуть на нее, как тут же захочется огреть подругу банкой сардин.

С ней постоянно происходит такое. Завязывает с кем-нибудь роман и вдруг — бац! — оказывается у своего возлюбленного кем-то вроде бесплатной помощницы. Как-то раз Хилари попросила у меня плеер для взрослого библиотекаря. Обратно я этот плеер так и не получила.

Я предложила им кофе, но они стали шумно отказываться. Джоди и Диди собирались взять интервью у монахини и пригласили помочь с проводами.

— Да что монахини могут знать о любви? — поразилась я. — У них же этот… целибат.

— Настоящие палтусы, — согласилась Хилари.

— Ой, как мило, — воскликнула Натали.

Когда они ушли, Роджер осторожно выбрался из ванной и начал охмурять меня: с мурлыканьем терся о ноги, махал хвостом. Конечно, я была слегка выбита из колеи. Выглядел он совершенно нормально, и Хилари, черт ее побери, права. Я люблю кошек. Даже когда они писают в моей ванне. Просто этот кот принадлежит кому-то другому — вот в чем дело. Незнакомому мужчине. Мужу Натали. Может, кот спал с ним в одной постели, а это почти то же самое, что спать в одной постели с Натали. Ох, то была моя самая худшая мысль за всю неделю.