Плохой мальчик - Денис Драгунский

Эту легенду я слышал от разных людей в разное время. Один говорил, что он-то и был главным ее героем; другой – что подавал чай; третий и четвертый – что слышали ее то ли от героя, то ли от того, кто чай подавал.

Хотя, конечно, самым главным героем был другой человек, но он уже не сможет ничего уточнить. Поэтому и легенда. Итак, пересказываю.

Один диссидент был за советскую власть. И против КПСС он тоже ничего не имел. Но у него был всего один пустяковый вопрос: почему в СССР не печатают хороших русских писателей-эмигрантов? Нет, если книжка антисоветская, вроде там «Окаянные дни» Бунина, то все понятно. Но если, к примеру, роман Набокова «Защита Лужина» – то почему бы и нет?

Он все время писал про это письма в разные инстанции. Но ему присылали несерьезные отписки. Про дефицит бумаги или что издательские планы уже сверстаны на десять лет вперед. Но он вежливо возражал, что книга такого-то писателя не распродана, а вот уже второе издание вышло. А насчет планов – ну, запланируйте через одиннадцать лет.

Он так всех достал, что доложили лично товарищу Андропову.

Андропов пригласил его к себе. В большой кабинет в главном здании Лубянки.

Сидит Андропов, седой и скучный, в тонких очках. Молчит.

Майор принес чай в подстаканниках и сушки на блюдечке.

– Сахар забыли, – сказал Андропов майору.

– Я без сахара, спасибо, – сказал диссидент.

– Тогда не надо, – сказал Андропов майору, а диссиденту объяснил: – Я тоже без сахара. Диабет, такое мучение. Кусочка лишнего не съешь, и все по часам. Даже вот сушечку сгрызть не имею права. Угощайтесь, это все вам.

– О господи! – сказал диссидент. – Я тогда тоже не буду.

– Спасибо за сочувствие, – сказал Андропов. – Но к делу. К сожалению, многие представители нашей интеллигенции разделяют ваши опасные заблуждения.

– Но это же прекрасная литература, и все! – воскликнул диссидент. – Набоков! Алданов! Осоргин! Шмелев! Какой русский язык! А какие образы!

– О, да! – саркастически усмехнулся Андропов. – А потом граждане одной закавказской национальности начнут резать граждан другой национальности.

– Какой национальности? – не понял диссидент.

– Тоже закавказской, – сказал Андропов. – А граждане отдельных республик потребуют выхода из СССР.

– Не может быть! – испугался диссидент.

– Конституция позволяет, – сказал Андропов и поднял палец.

– Погодите! – сказал диссидент. – Но вот в 1967 году напечатали «Мастера и Маргариту», и ничего.

– По-вашему, попытка контрреволюции в Чехословакии – это ничего?

– А вдруг это просто совпадение?

– Я сначала тоже так думал, – грустно сказал Андропов, встал из-за стола и пожал ему руку, прощаясь.

Диссидент вернулся домой потрясенный. Назавтра его назначили на важный пост в Госкомитете по делам печати. Он много лет отбивал все атаки набоковцев, как он теперь называл своих бывших единомышленников.

Но в 1986 году Набокова все же напечатали. Отрывочек. В шахматном еженедельнике…

Остальное известно.