"Диагноз" и другие новеллы - Юстейн Гордер

СТАЛО БЫТЬ, ВСЁ должно быть в превосходнейшем порядке. Все гарды общим достоянием человечества. Но какая в конечном счёте польза от Каталога? Какую цель преследует Культура с точки зрения вечности? Как человек опытный и стареющий, я с величайшей скорбью должен дать отрицательный ответ.

Каталог — абсолютно бесполезен. Он не что иное, как чудовищное выражение человеческого тщеславия. Его известное практическое значение я уже представил. Это — форум для высказываний, список адресов в царстве духа. В этом смысле он более ценен, нежели старая Культура. Но он не сделан смерть более лёгкой.

Смысл Каталога в том, что все люди обрели там свои имена — и свои соображения, — высеченные в чём-то непреходящем, в чём-то, поднимающимся над временем и пространством. Каталог должен сохранить память о всех без исключения экземплярах рода человеческого.

Я сам с величайшим воодушевлением ратовал за этот проект. Но правда состоит в том, что Каталог вскоре как раз и выявит свою главную идею. Ведь то, что мы пишем в Каталоге, также начертано на песке. Объясню подробнее.

Три миллиарда лет тому назад в нашей Солнечной системе возник первый примитивный признак жизни. И как раз в наши дни, когда мы — на пути к тому, чтобы составить связную картину эволюции жизни на Земле, — мы переживаем целую серию предсказаний о гибели этой жизни. Через три миллиарда лет вслепую жизнь подошла к осознанию своего собственного развития. В какой-то степени история выполнила своё предназначение. Мы — у цели. А цель — осознание этого развития на пути к ней.

Что тогда остаётся? Будет ли жизнь только продолжаться и продолжаться? Способна ли она на это? Нужно ли ей это? Не находимся ли мы в конце пути?

Чисто техническое отклонение жизни от прямого пути — это вещь в себе[186]. И оно не должно нас беспокоить. Ныне оно происходит само по себе. С систематической основательностью люди пытаются приблизить конец биосферы. Мы идём по Последнему Отрезку Пути. Остаётся выполнить лишь ту самую последнюю задачу: одно лишь коллективное самоубийство на сцене жизни, прежде чем под слепые и немые аплодисменты небесного пространства упадёт занавес.

Мы виртуозные исполнители ars moriendi[187]. Если даже одна или несколько попыток самоубийства сорвутся, всегда найдутся те, кто неуклонно работает в этом направлении, независимо от тех, кому это не удалось. Если мы не будем праздновать последнюю новогоднюю ночь мира атомным фейерверком, мы совершенно точно задушим друг друга, как душат культуру бактерии в сахарном растворе. А если искоренение жизни подобным образом займёт слишком много времени, мы раньше или позже отдёрнем занавеси озонового слоя в сторону, так что ультрафиолетовые лучи попадут прямо в комнату жизни на Земле.

Методы, стало быть, тоже — вещь в себе. Как мы положим конец своей жизни — в данной связи неинтересно. Гораздо важнее ментальные предпосылки. Кольцо сомкнулось. Развитие уже в конце пути. Потребности в продолжении истории — нет, места для продолжения истории — нет.

КАТАЛОГ ЕЩЁ СУЩЕСТВУЕТ. Из года в год он растёт в объёме. Склады разрастаются всё больше и больше, скоро они покроют огромные части земной поверхности. С каждым годом, который прошёл, становится труднее живой душе найти детскую площадку для игр. Сначала должен получить своё — Каталог. Сначала должна получить своё — история. Но разве есть место для продолжения культуры? Сможем ли мы соблюдать порядок среди такого множества мыслей и идей? Не приблизимся ли мы к точке насыщения? Не пресытится ли история?

Даже если бы мы могли представить себе цивилизацию, нескончаемую во времени, Каталог оказывается проектом безнадёжным. В лучшем случае мы потонули бы в проблемах культуры. Книг по истории куда больше, нежели мы в состоянии усвоить. В конце концов, мы купаемся в бумагах. Мы идём ко дну в экскрементах нашего собственного прошлого. Много времени прошло с тех пор, как люди проживали отпущенную им жизнь на Земле, не оставляя других следов, кроме своих собственных скелетов и глиняных черепков. Только за последние пятьдесят лет написано книг больше, чем за всю историю человечества вообще.

Возможно, Каталог просуществует ещё сотню или тысячу лет. Но что такое тысяча лет? В эти последние дни, когда я обхожу землю, следовало бы немного расширить перспективу. Вопреки всему, цивилизация — эта тонкая льдинка, которую мы топчем, — лишь остров в море хаоса. Если ничего другого не произойдёт, на худой конец, остаётся ещё какое-то количество лет — какое количество, в принципе несущественно, — чтобы вся жизнь в нашей системе прекратилась, так как наша звезда во Вселенной сгорит. А для меня, кому в лучшем случае остаётся жить пятнадцать или двадцать лет, тысяча или миллиарды лет — одно и то же.

Вечности нет. В этом сущность дела. Нет никакой спасательной шлюпки в этом океане жизни.

Я больше не боюсь умереть. Я согласился с тем, что время моего пребывания на земле ограничено. Но я не в состоянии примириться с тем, что всё — стало быть, всё — должно прекратиться. У меня нет ничего, за что можно цепляться, ничего вечного, ничего, что возвышается над нашим скоропреходящим бултыханием.