Кто ты, Гертруда? - Лиза Ахси

– Труди, моя любимая, Труди, меня идеализирует. Ей приятно так думать. И у нас всегда столько споров на самые разные темы, что в этом вопросе, я решил оставить ее, в мире иллюзий, на мой счет.

– Тебе виднее, ты не из тех, кто прячется за ложной скромностью.

– Это так, а ты неплохо меня узнала, Герти, – сказал Ричард, лукаво смотря на Эл.

– Да брось ты!

– Сейчас брошу, еще один рисунок и все! – пошутил в ответ Ричард, орошая фиксом последнюю работу на траве.

– Круто! Неужели это все я? – Эл не без восторга смотрела по сторонам.

– Вот лишнее доказательство моей правоты. Когда художник не верит до конца, в то, что то, что он создал, создано им, в этом и проявляется божественное провидение.

– Почему?

– Мое глубокое убеждение. Художник только инструмент, который избран свыше, как курьер, если хочешь.

– Ты так считаешь только о художниках, или о творческих людях вообще?

– Пожалуй, о творческих людях, вообще.

– Интересная мысль, – Эл нравился их разговор, но как часто бывает, именно сейчас Ричард решил сменить тему.

– Герти, у меня идея! Время обеда, я приглашаю тебя в «Алоха» на шашлык, думаю, что это блюдо никогда не приестся.

– Ах, ты об этом, – Эл даже не хотела скрывать своего неудовольствия, что интересную для нее тему замяли банальным обедом, хотя мысль о шашлыке не была сейчас лишена привлекательности.

– Что скажешь?

– Я не против, только соберу рисунки.

– Постой, я помогу, – сказал Ричард и присел на корточки, – куда говоришь Зоуи уехала?

– В Джубгу.

– Отлично, у меня в Джубге есть знакомый, у которого всегда можно разжиться всякой всячиной для рисования и фотографии.

– Не понимаю.

– Я сейчас ему позвоню, и закажу рамки для твоих работ. Фикс фиксом, но пастель лучше хранить под стеклом. А потом попрошу красотку Зоуи их привезти.

Эл еще не успела осмыслить сказанное им, а Ричард уже звонил.

– Алекс, здравствуй дорогой, это Ричард! Мне нужны рамки, к завтрашнему дню все параметры вышлю по смс. Прочти сообщение и дай ответ, жду.

Эл стояла обескураженная очередным напором Ричарда.

«Вот это, наверное, и есть “пацан сказал, пацан сделал”», – подумала Эл.

– Ричард, есть одно «но», я не уверенна, что мне сейчас «по карману» приобретение рамок, ведь рисование, это пока мое хобби, а с доходами у меня сейчас напряженка.

– Я бы, с удовольствием, подарил тебе эти рамки, но ты откажешься, поэтому могу дать тебе в долг.

– Ты тоже неплохо меня изучил, но откуда столько внимания и заботы?

– Труди сказала – «помоги ей», – без тени смущения ответил Ричард.

– Яснопонятно, – улыбаясь, сказала Эл, не отводя своего взгляда от Ричарда.

Их гляделки прервал сигнал о сообщении.

– Прекрасно, вот и ответ от Алекса. Так. Все есть, и размеры, и количество. Осталось позвонить Зоуи.

– Давай ты сам ей позвонишь, пусть думает, что это для тебя.

– Давай.

– А я пока унесу работы домой.

– Ок.

Эл аккуратно собрала рисунки и пошла в дом. И только зайдя в свою комнату, она увидела, что на окне осталась еще одна работа, ее первый рисунок, с пустым гамаком, в осеннем дворе, и невероятным щемящим сердце чувством, вызываемым этим рисунком. Эл взяла его и вернулась во двор.

– Ричард, вот еще одна работа, зафиксируем? – спросила она Ричарда, уже вальяжно расположившегося в этом самом гамаке.

– А ну-ка, покажи, – ответил он и взял рисунок. – Герти, как это здорово. И как драматично.

Он смотрел на картину, не отрываясь, и был опять погружен в себя. Эл растерявшись, не знала, что ей делать дальше, когда Ричард сам прервал свое молчаливое созерцание рисунка.

– Сейчас закажу еще одну рамку, но на вернисаже ее выставлять не нужно, я сам ее куплю у тебя.

– Что прости? – изумилась Эл, – на каком вернисаже?

– На твоем вернисаже, в «Алоха».

Эл только заморгала глазами, ничего еще не понимая.

– Ну, да я не сказал тебе, – Ричард понял, что Эл не в теме, мягко говоря, – у меня есть для тебя деловое предложение. Мы устраиваем в кафе выставку-продажу твоих работ. Убиваем сразу нескольких зайцев. Ты получаешь восторженные отклики зрителей и деньги, я моральное удовлетворение, что помогаю тебе, и деньги от привлеченных, твоими работами посетителей. Все довольны. Согласна?

– Звучит неплохо.

– Вот именно.

– А ты уверен, что мои работы, кто-то купит?

– Твои работы круче снимков на телефон, на память о Лермонтово. Любую работу из серии с пирсом будет приятно увезти с собой каждому, кто здесь отдыхает. Я так считаю, но гамак – мой.

Такой переход обескуражил Эл, но она неожиданно для себя ответила:

– Гамак не продается.

– Даже мне?

– Даже тебе.

– Возможно, ты еще передумаешь, Герти, я подожду. Пойдем пообедаем, а заодно посмотрим на антураж «Алоха», в свете новых обстоятельств, и как лучше расположить твою выставку. Герти, кушать очень хочется.

Эл, как будто вышла из ступора, забрала рисунок, и поспешила домой.

Минуты через три, она счастливая, ехала на велосипеде Ричарда, обжигаемая любимыми лучами полуденного, летнего зноя. Ричард пытался догнать ее быстрым шагом, но уже на середине Морской улицы, перешел на бег.

«Если человек однажды научился ездить на велосипеде, это навсегда!», – не без удовольствия подумала Эл, которая никогда еще так быстро не пролетала маршрут от дома до «Алоха».