Метромания - Ирина Майорова

У занавешенного покрывалами входа в Митричеву пещерку Кривцов выключил фонарь, а войдя, прислушался. Хозяин тихонько похрапывал. Макс щелкнул зажигалкой и стал пробираться к разложенному в углу тюфяку.

– Ты чего там в темноте шаришься?

Макс вздрогнул.

– Я думал, вы спите… Не стал свет зажигать… Пить захотелось.

– А чего в куртке? Замерз, что ли? Или не ложился?

– Да не спится что-то, – уклончиво ответил Макс.

Взял со стола большую бутылку с минералкой, сделал из горлышка два глотка.

– Который час-то?

– Шесть доходит, – не глядя на часы, ответил Макс.

– Ну, еще часок можно поспать. Ты тоже давай ложись, не шастай, – проворчал Митрич. – Мне сегодня на работу.

Макс стянул промокшие насквозь кроссовки и носки, ледяные ступни укутал одеялом. Куртку снимать не стал – лег прямо в ней. Почему-то вспомнилось, как еще перед спуском в подземелье, сидя в «Макдаке» на Маросейке, он представлял свое возвращение из преисподней. Безусловно, триумфальное. После снятия всех нелепых обвинений и перенесенных им лишений и опасностей другим это возвращение быть и не могло. Тогда, меньше недели назад (неужели и вправду прошло всего несколько дней?), он воспринимал грядущий спуск под землю как приключение – забавно щекочущее нервы и определенно с хеппи-эндом. Не без удовольствия представлял, как станет рассказывать о своем пребывании в преисподней друзьям, знакомым и, главное, малознакомым девушкам. Как те будут смотреть на него с восторгом, охать, прижимая к декольтированному бюсту ухоженные ручки с длинными, острыми ноготками. И как сладко и неистово будут ему отдаваться. Женщин тянет к мужчинам, в которых есть что-то брутальное, звериное, мистическое. К мужчинам, пережившим страшные испытания, обманувшим судьбу, вступившим в схватку со смертью и вышедшим из нее победителями…

Противная дрожь в икрах и под коленками не унималась. «Не хватало только простудиться и слечь тут с температурой», – подумал Макс и, задрав куртку и рубашку, сунул ладонь под мышку. Вытащил и зачем-то понюхал пальцы. Слабый запах любимого дезодоранта, смешавшись с запахом пота, составил букет, от которого горло перехватил рвотный спазм.

Макс поднялся с топчана и на ощупь добрался до стола. Нашарил бутылку с минералкой, сделал несколько глотков.

– Включи свет, – как и час назад, ясным, совсем несонным голосом велел Митрич. – Сколько сейчас?

Макс щелкнул выключателем, прищурившись, посмотрел на часы:

– Семь почти.

– Минут через пятнадцать надо вставать. Хватит, повалялся, пора на работу. Ты чайник пока поставь, бутерброды из давешних остатков сделай. Чем без меня думаешь заняться?

– К Нерсессычу пойду – он просил помочь картотеку в порядок привести.

Сказал и подумал, что для него это сейчас, наверное, самое лучшее, чтобы отвлечься от рвущих голову мыслей. Даже если в качестве отвлечения – дурацкая бумажная работа, которая на самом деле никому не нужна.

– Ну, к Нерсессычу так к Нерсессычу… – согласился Митрич. – А где завтрак-то?

Около восьми в пещеру вошел Колян. В сторону Макса даже не посмотрел.

– Митрич, ну че, выдвигаемся? А может, еще полежишь денек? Не окреп ведь еще…

– Некогда разлеживаться! Сам говорил, Кардан грозился на счетчик поставить. Пришлет своих отморозков, забьют до смерти. Ладно, меня одного – все равно недолго осталось, а то еще и Нерсессыча. Да и этого, – Митрич мотнул головой в сторону Кривцова, – показывать никак нельзя. Мигом ментам стукнут, что чужой здесь ошивается, приметы опишут.