Адамово яблоко - Ольга Погодина-Кузьмина

Из его квартиры исчезла почти вся мебель, только тахта одиноко приткнулась в углу комнаты. Из кухни тоже пропала большая часть обстановки, и Георгию пришлось сесть на низкий подоконник, где стоял открытый ноутбук.

— Переезжаешь? — удивился Георгий, вынимая из кармана фляжку коньяка и шоколад, купленный по дороге.

— Уезжаю. В Данию, на постоянное жительство. Садись на табуретку, я постою.

Рослик поставил на стол тарелку с сыром, ржаные хлебцы.

— Больше ничего нет. Рюмок тоже нет, придется пить из граненых стаканов.

— Нет, это тебе, я за рулем, — отказался от коньяка Георгий. — Я требую объяснений. Какая Дания? Что ты там забыл?

— Ну, допустим, его зовут Хельмут, — ответил Рослик, сдувая чёлку со лба. — У него антикварная галерея в Копенгагене, и он от меня без ума. Ещё вопросы?

Совершенно неожиданно Георгий Максимович почувствовал себя задетым. Он сам не знал, чего хотел от Ростислава — физической близости или дружеского участия, но в этот момент ясно понял, что не получит ни того, ни другого.

— Ты серьезно?

— Мы собираемся зарегистрировать отношения. В Дании разрешены однополые браки.

— Что ж, поздравляю, — Георгий достал и открыл купленную там же, где и коньяк, пачку сигарет. — Знаешь, бросил курить, держусь уже три недели. Но эта новость меня просто подкосила.

Тот сощурился, хмыкнул язвительно.

— Да, вид у тебя неважный. Семейная жизнь тебе явно не на пользу. Даже постарел… А мне как раз все говорят, что с Хельмутом я как будто сбросил лет десять.

— А сколько ему? — спросил Георгий.

— Какая разница? Мне тоже не семнадцать. Кстати, ты был в Копенгагене? Мне сразу понравилось — спокойный европейский город, кое-где напоминает Питер… Но, конечно, не сравнить — цветы, чистота. Между прочим, мы будем жить недалеко от международного гей-центра «Пан». Друзья Хельмута держат элитную гей-сауну, у них там шесть огромных плазменных панелей и барная стойка прямо посреди бассейна. Мы, конечно, ходили в особое время, когда нет посторонних.

— Обывательское счастье? Детка, это так на тебя не похоже. Ты же на стенку полезешь со скуки.

— Не волнуйся, найду, чем развлечься. Кстати, знакомые Хельмута открывают студию танца, буду там преподавать. Не ради денег, как ты понимаешь, просто для тонуса.

Рослик поднял стакан на уровень глаз и посмотрел на Георгия сквозь золотистую жидкость.

— Знаешь, почему я решил уехать? Потому что я понял одну простую вещь. Всегда кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. Так вот, я хочу быть тем, кого любят. Это будут стабильные, предсказуемые отношения — такие, как мне сейчас нужно. Я дам ему то, чего он ждет. А сам я ничего уже не жду, только покоя и уверенности в своем будущем.

Оглядывая голые стены, Георгий вдруг вспомнил, как Рослик волновался и радовался, когда в новую квартиру завозили мебель. Это было всего три или четыре года назад, но казалось, будто прошло очень много времени, большой этап жизни.

— А что ты решил делать с квартирой?

— Пока буду сдавать, а там посмотрим.

— Могу купить, если хочешь. Мне всегда нравился ваш район.

— Да, я подумаю, — кивнул он и спросил: — Так зачем ты приехал? Рассказать про своего нового мальчика? Сколько ему на этот раз — пятнадцать? И снова чудо как хорош?

— Да мне бы с прежним разобраться, — невесело хмыкнул Георгий, вспоминая засохший плевок.

— Ну, как я понимаю, с твоим прежним теперь разбирается Майкл Коваль Или имеется в виду уже кто-то другой, после этого? Извини, я не следил за твоей личной жизнью, мне хватает своей.

Кофеварка взорвалась паром, выжимая из своего нутра последние капли кипятка. Георгий взглянул на Рослика с недоумением.

— Майкл Коваль?..

— Господи, ну не делай вид, что ты его не знаешь! Вы ещё с ним были в этом спонсорском комитете… Он тоже коллекционер. Хельмут с ним встречался, когда приезжал.

— И что дальше? — всё ещё не желая понимать, спросил Георгий.

— Ничего. Слушай, ну мне абсолютно неинтересно, как вы там друг другу передаете эту эстафетную палочку. Рассажи об этом своей жене. Как она, кстати, реагирует, что ты в обеденный перерыв ездишь к бывшим любовникам? Или у вас всё лояльно, взаимная свобода?

Георгий достал ещё одну сигарету и, сохраняя полную видимость спокойствия, уточнил:

— Так к чему ты вспомнил про Коваля?

— Ты издеваешься надо мной? — Рослик смотрел на него в упор своими розовыми глазами. — Или это какой-то флэш-моб? Ты теперь каждые полгода будешь приезжать, чтобы поговорить про своего Игорька, или как там его зовут?!

Вдруг осознав весь нехитрый смысл его сообщения, чувствуя, как сердце быстро и сильно толкается внутри грудной клетки, Георгий заставил себя усмехнуться.

— Да, я сегодня что-то туго соображаю, прости. Мы сдаем новый объект, там много проблем… А когда ты уезжаешь?

— Через неделю. Что у тебя с пальцем? — спросил Ростислав, меняя тон.

— Порезался утром, а до сих пор кровит. Тут неудачное место, много капилляров, — взглянув на свою руку, проговорил Георгий, затем взял с тарелки кусок сыра и положил в рот.

Он никак не мог избавиться от ощущения, что мир вокруг и внутри него странным образом поворачивается, словно меняя магнитные полюса.

— Нужен пластырь? — спросил бывший любовник, приглядываясь к нему с недоумением. — Ты нормально себя чувствуешь? Вот твой кофе. Сахар дать?

— Да, всё в порядке, просто сегодня жара, — кивнул Георгий, ослабляя узел галстука. Машинально взял чашку и тут же отставил её.

Он вдруг почувствовал себя унизительно обманутым, как если бы узнал, что Игорь изменяет ему за его спиной. И хотя такой поворот в судьбе мальчишки был вполне предсказуем, Георгий вдруг обозлился на него, на его нового покровителя, на себя — за то, что был так слеп и безголов. Конечно же, Игорь не поехал в Будапешт, потому что завел новую связь. И, может быть, этот Коваль появился даже раньше, чем всё закончилось — может, он давно уже был припасен про запас.

— Я прямо волнуюсь. Может, тебе валидола? — произнес не на шутку встревоженный Рослик.

— Нет, всё в порядке. Я, пожалуй, пойду, — отозвался Георгий Максимович, надевая пиджак. — Спасибо за кофе. Проводишь?

В прихожей Георгий с усилием улыбнулся.

— Извини, если что не так. Да, обязательно напиши из Дании. И звони. Ты же знаешь мои электронные адреса и телефоны?

Рослик какое-то время молча смотрел на него, потом кивнул.

— Уж что я забуду с удовольствием, так это твои адреса и телефоны. Да пошёл ты, Измайлов! Ты такой самодовольный скот, что даже не понимаешь, скольким людям испортил жизнь!