Условности - Теодор Драйзер

– Нет, Эмили.

– А все же как она оказалась на том крыльце? – осведомился Магуайр самым любезным тоном.

– Джордж отнес ее, – призналась мадам, подразумевая слугу, который исполнял всевозможные ее поручения.

Затем слово за слово перед сидящими в гостиной полицейскими предстала вся печальная история, столь же безрадостная, как все сумасбродства, заблуждения и страдания этого мира.

– Сколько ей было лет?

– О, двадцать один год.

– А откуда она родом?

– Она выросла здесь, в Нью-Йорке. Думаю, однажды вечером родители заперли дверь и не впустили ее в дом.

Что-то в голосе женщины при этих словах заставило блюстителей закона вспомнить старого Рогаума и его дочь. Они совершенно забыли о ней, хотя и объявили розыск. Опасаясь слишком грубо вторгаться в тайны этого широко известного заведения, тесно связанного с политическими кругами, стражи порядка удалились и уже за дверями заговорили о втором происшествии.

– Надо бы как-нибудь рассказать об этой девушке старому Рогауму, – ехидно заметил Магуайр, обращаясь к Делаханти. – Он ведь выгнал из дому свою малышку сегодня ночью.

– Да, неплохо бы ему услышать эту историю, – отозвался второй полицейский. – Лучше будет нам, пожалуй, заглянуть туда и посмотреть, не вернулась ли его дочка. Может, она уже дома. – И они направились к лавке мясника, хотя несчастье родителей пропавшей Терезы мало их заботило.

У дверей Рогаума они снова громко постучали.

– Ну что, вернулась ваша дочь? – спросил Магуайр, когда дверь отворилась.

– Ох нет, – истерически заголосила миссис Рогаум, которая осталась совсем одна и места себе не находила. – Мой муж, он снова ушел искать ее. О боже, боже!

– Ну что ж, не будете в другой раз запирать дверь, – наставительно отвечал Магуайр, невольно вспомнив вторую историю. – Ту, другую девушку, что лежала у вас на крыльце нынче ночью, тоже однажды прогнали из дому. – Магуайр и сам был отцом дочери, и теперь ему отчего-то вздумалось читать нравоучения. – Не надо было вам так делать. А чего вы ждали? Куда, по-вашему, ей было идти, коли ее не впустили в дом?

Миссис Рогаум горестно застонала и объяснила, что в случившемся нет ее вины, да и в любом случае говорить ей такое все равно что возить уголь в Ньюкасл. Подобный совет больше пригодился бы ее мужу.

В конце концов пара полицейских направилась в участок, дабы убедиться, что разосланное ими предупреждение не осталось без внимания.

– Разумеется, – заявил сержант, – само собой. А вы что думали? – и зачитал им вслух запись в лежавшем перед ним блокноте: – «Разыскивается девушка, Тереза Рогаум. Восемнадцать лет; рост приблизительно пять футов три дюйма; светлые волосы, голубые глаза, белое полотняное платье, в волосах голубая лента. В последний раз видели с парнем по имени Олмертинг, около девятнадцати лет, рост примерно пять футов девять дюймов.

Были и другие подробности, даже более точные и важные. Надо полагать, уже больше часа все полицейские от Баттери до Гарлема и далеко за их пределами обходили длинные улицы и заглядывали в самые темные закоулки в поисках девушки в белом платье с юнцом лет девятнадцати… надо полагать.

Холзи, еще один полицейский на том участке, куда входила часть Вашингтон-сквер, заметил немало парочек в этот теплый летний вечер, с тех пор как ему указали по телефону приметы Терезы и Олмертинга, но ни одна не подходила под описание пропавших. Подобно Магуайру и Делаханти он оставался в известной мере равнодушным ко всем подобным случаям, но около трех часов ночи, когда Холзи изнывал от безделья на углу парка, к нему подошел его собрат полицейский, некий Пейзли, и в разговоре случайно упомянул пресловутую пару.

– Готов поклясться, что видел эту парочку не больше часа назад. Девушка была в белом, и мне еще показалось, что ей не хочется бродить по улицам. Тогда я, признаться, не подумал, но теперь припоминаю. Они вели себя как-то странно. По крайней мере, она. Они вошли в парк здесь, в конце Четвертой улицы.

– Так, может, нам стоит поискать их? – предложил Холзи, которому отчаянно хотелось найти себе занятие.

– Конечно, – быстро отозвался второй страж закона, и они вместе принялись внимательно осматривать окрестности, пробираясь в лунном свете между кустами и заглядывая под каждое дерево. Луна клонилась к западу, и в ее лучах блестящие от росы ветви деревьев светились серебром. Полицейские бродили среди цветов и в зарослях кустарника, искали возле фонтана, затем разошлись, и каждый пошел своей дорогой, продолжая поиски. Наконец после долгих блужданий Холзи остановился рядом с густыми яркими кустами, красноватыми даже в лунном сиянии. Тут до него вдруг донесся неясный шум голосов и звуки, похожие на приглушенные рыдания.

«Что это?» – спросил он себя, подобрался ближе и прислушался.

– Отчего вы никак не успокоитесь? – послышался первый голос. – Вас больше не впустят в дом. Теперь вы со мной, верно? Что толку слезы лить? – Ответа не последовало, но рыдания затихли. Должно быть, девушка плакала беззвучно. – Ну же, довольно. Я сумею о вас позаботиться. Мы сможем жить в Хобокене. Я знаю местечко, где мы могли бы переночевать. Все будет хорошо. – Холзи заметил какое-то движение: должно быть, говоривший потрепал девушку по плечу. – Что толку плакать? Разве вы не верите, что я вас люблю?

Полицейский между тем успел незаметно подкрасться к парочке, чтобы лучше ее разглядеть. Ему хотелось удостовериться, что это те самые молодые люди. С безопасного расстояния при свете луны он смог различить, что они сидят. Скамейка почти полностью скрывалась в высоких кустах. Юнец держал в объятиях девушку в белом платье, крепко прижимая к себе. Наклонившись вперед, чтобы лучше видеть, Холзи заметил, как парнишка целует девушку и обнимает – обнимает так, что той оставалось только уступить, хотя и с некоторой неохотой.

В другое время подобная сценка не показалась бы необычной, но теперь, глубокой ночью, заслуживала внимания. Блюститель порядка заинтересовался и подкрался поближе.

– Чем это вы тут занимаетесь? – внезапно появившись перед ними, воскликнул он, как будто сам не видел.

Застигнутая за предосудительным занятием девушка тотчас вырвалась и густо покраснела, не в силах заговорить. Молодой человек поднялся на ноги. Он заметно нервничал, но все еще храбрился.

– Ну, мы просто сидели здесь, – бросил он.

– Да? Ну, тогда назовите свое имя. Думаю, вы те, кого мы ищем. Олмертинг, не так ли?

– Да, это я, – признал юноша.

– А вас как зовут? – обратился полицейский к Терезе.

– Тереза Рогаум, – ответила та надломленным голосом и снова зарыдала.

– Что ж, вам обоим придется пойти со мной, – коротко заключил Холзи. –