Береg Утопiи - Том Стоппард

Варвара. Куда делся Михаил? Сначала велит, чтобы Маша сделала ему лимонад, а потом исчезает неизвестно куда.

Любовь. Он в саду, работает.

Варвара. Надо бы свечку зажечь.

Татьяна с расстояния пытается попасть ягодой в гамак – безрезультатно.

Любовь. Он привез журнал со своей статьей.

Александр. Последняя капля. Журналистика.

Варвара. А тут еще что такое?

Александр. У нее вши.

Любовь. Нет у меня вшей.

Александр. Я вижу их ножки и ручки.

Любовь поспешно отстраняется от него.

Любовь. Ты бы их не заметил, будь они с божью коровку.

Варвара. Какой еще журнал?

Александр. Трансцендентный Абсолют или Вселенский Идиотизм. Моя нянька мыла мне голову водой, процеженной через золу – смерть для вшей.

Любовь. Нет у меня никаких вшей! (Передает журнал Варваре.) «Телескоп»!

Александр. Это даже не он написал. Только перевел статью очередного немецкого пустозвона.

Любовь. Зато ему заплатили тридцать рублей! А теперь граф Строганов заказал ему перевод целой книги по истории.

Книга и карандаш вылетают из гамака. Михаил садится, во рту у него трубка.

Татьяна. Первый крыжовник.

Михаил. Спасибо. Ах, Тата, ты снова сделала меня счастливым!

Они обнимаются. Он со смехом тянет ее в гамак. Они остаются в поле зрения. Она кормит его крыжовником.

Ты читала мою статью? Меня ввел в заблуждение Шеллинг. Он пытался сделать наше Я частью природы – но теперь Фихте объяснил, что природа – это просто вне-Я! Кроме моего Я вообще ничего не существует.

Варвара (откладывая журнал). Я бы и тридцати копеек за это не дала.

Александр. В первый раз в жизни хоть в чем-то сошлись.

Смех Татьяны заставляет Варвару встать и подойти к окну.

Варвара. Все вы становитесь счастливыми и глупыми, стоит Михаилу вернуться, до тех пор, пока опять что-нибудь не стрясется. Татьяна отправила с лакеем письмо для графа Соллогуба.

Александр. Не понимаю, зачем Михаилу вообще понадобилось тогда бежать в Москву.

Варвара. И конверт такой толстый. Листов десять, должно быть, исписала.

Любовь. Не тешьте себя надеждами, maman.

Варвара. Она тебе что-нибудь говорила?

Михаил. Я слышал, этот Соллогуб – фат.

Татьяна. Да – в отличие от тебя.

Александр. Он, понимаете ли, по дому соскучился. Его друг Станкевич уехал кашлять на Кавказ. Хорошего ждать не приходится. А теперь позвал на лето другого приятеля – критика.

Варвара. Какого еще критика?

Александр. Говорит, очень застенчивого и нервного, сына земского врача – бедного как церковная крыса.

Варвара. Ну и какой нам от него толк? (Любови.) Или ты думаешь, Татьяна отослала графу его письма?

Любовь. Вы ее спросите, мама. (Неожиданно резко встает и смотрит в сад.)

Михаил. Я больше никогда в жизни не стану в тебе сомневаться, Тата.

Татьяна выбирается из гамака.

Тать я на. Но письмо твое было ужасное.

Михаил. Это оттого, что мне было очень тяжело.

Татьяна опрокидывает гамак вместе с Михаилом. Любовь выходит в сад.

Татьяна. Любовь! Ты слышала?

Любовь. Лимонад готов.

Михаил (жизнерадостно). Я открыл новую философию, Люба. Теперь я знаю, где ошибался.

Все трое, дружески беседуя, идут в дом.