Игральные кости - Элли Лартер

– Зачем? – Кристен напряглась. – Чтобы у вас снова появился повод упрекать меня и Карри? Я люблю его, мне хорошо с ним, я не собираюсь никуда от него уходить. Поэтому неважно, что случилось…

– Мы его видели.

– Что?

– Видели твоего Карри. А еще отец вызвал полицию…

– Какую полицию? – испугалась Кристен.

– Отдел по борьбе с организованной преступностью.

– Зачем?! – Кристен с ужасом села на постели.

– Потому что клуб твоего Карри явно относится к организованной преступности, и твоего обидчика, кто бы это ни был, нужно наказать.

– Ооо… – застонала Кристен, хватаясь руками за голову и принимаясь тереть лоб ладонями. – Вам не надо в это лезть, понимаете? Это опасно! Это очень опасно! Как только придут люди из полиции, я немедленно отошлю их обратно, ясно? Скажу, что вы ошиблись. Что я упала с лестницы… или с мотоцикла… не знаю. Нельзя вмешивать сюда полицию. Тем более отдел по борьбе с организованной преступностью.

Миссис Стоун промолчала и принялась выкладывать на прикроватный столик фрукты: яблоки, груши, персики, мандарины. Также в ее сумке оказались мармелад, йогурты, сыр и даже сервелат того сорта, который особенно любила Кристен. Было сразу видно: мама очень старалась. Хотела загладить вину, поняла Кристен. Но в итоге налажала еще сильнее.

Отец тем временем устроился в кресле напротив кровати.

– Вы правда видели Карри? – обратилась к нему Кристен.

Мистер Стоун почесал бровь и вздохнул:

– Да.

– Вы о чем-то с ним говорили?

– Твой Карри назвал меня стервой, а твоего отца – старым сморчком, – вмешалась мама, и у Кристен округлились глаза:

– Что-о?!

– Кристен, – мама села на край постели и погладила ее по плечу. – Милая, неужели ты сама не видишь, что этот мужчина – самый ненадежный человек из всех возможных?

Кристен одернула руку и заткнула уши ладонями:

– Довольно! Я не хочу вас слышать! Убирайтесь!

Ее крик оказался достаточно громким, чтобы уже через несколько секунд в палате появилась медсестра.

– Уведите их! Пожалуйста! Я хочу остаться одна! – взволнованно попросила Кристен, и медсестра тут же закивала:

– Мистер Стоун, миссис Стоун, вашей дочери нужно отдыхать… Пожалуйста, побудьте пока в коридоре. Или съездите домой. Если что-нибудь изменится, мы вам позвоним…

Оставшись одна, Кристен тут же схватилась за телефон. Карри не возвращался слишком долго. Она набрала его номер и приложила мобильный к уху.

Раздались длинные гудки.

Карри не брал трубку.

Вот уже два месяца она ничего не могла с собой поделать.

Это пожирало ее изнутри, разъедало по кусочкам, травило своим ядом.

Она помнила все: свое радостное возбуждение, предшествовавшее поездке на гонки, свой пьяный угар, когда в голове гулял волнами ветер и мысли путались и липли друг к другу, точно перепачканные клеем, свою физическую боль, когда ее насиловали – снова, и снова, и снова… И она помнила свой стыд, когда утром вернулась домой и не могла ни слова сказать ни матери, ни тем более Кевину.

Конечно, она смогла себя отмыть. Физически. Часа два она стояла под душем и раздирала свое тело мочалкой – до боли, до крови. Потом принимала ванну. А вечером – еще раз, по-новой. Но эту мерзость было невозможно смыть: она как будто сидела где-то внутри, под кожей. Стоило закрыть глаза – и воспоминания оживали. Полный пьяных мужиков бар, пропахший пивом и потом, громкая музыка, насмешливый гогот, жадные руки, шарящие по ее телу… А потом – зыбкое ощущение защищенности, теплый плед, горячий кофе, сонливость и – снова обман. Холодное утро, автомобильная стоянка, склонившаяся над ней девушка:

– Вы в порядке?

– Что? Кто вы? Где я?

Нэйт предложила ей записаться к психотерапевту. Но она пришла на сеанс и сбежала через пятнадцать минут – говорить об этом было еще хуже, чем не говорить.

Кристен просила не винить себя. Глупая Кристен.

Кевин бросил ее – и правильно сделал. Если бы знал истинные причины пропажи кольца и все подробности той ночи – тем более бы бросил.

Мать суетилась вокруг нее, но ничем не могла помочь, потому что не знала истинных причин того, почему ее веселая и оптимистичная дочь вдруг закрылась в себе.

Все было плохо. Очень плохо.

Она честно пыталась отвлечься. Убеждала себя, что это ерунда, это пройдет… Ведь она даже не была девственницей, когда все случилось.

Но кроме того, что случилось с ней, была Кристен. Кристен попала в самую гущу криминальных разборок – и в этом тоже была виновата она, Миранда.

Она была виновата во всем.

Может быть, она даже заслужила все это.

Но у нее не было больше сил терпеть эту вину и эту выжигающую изнутри боль.

Она должна была покончить с этим. Раз и навсегда.