Чаттертон - Питер Акройд

Рано утром Эндрю Флинт явился к крематорию в Финсбери-Парке. Служба по Чарльзу Вичвуду должна была состояться в Западной часовне – незатейливом кирпичном здании, которое напомнило Флинту общественную баню; но ее двери были еще на замке. Должно быть, внутри кого-то еще сжигали; и он с некоторым облегчением повернулся назад и, пройдя под аркой, направился к каким-то садам, где свежеподстриженные лужайки и тщательно выложенные цветочные клумбы сулили утешение для глаза. Потом он заметил рядом с кустами рододендрона табличку с надписью: "Участок захоронений № 3. Просьба по траве не ходить". Смерть Чарльза была столь неожиданной, что Флинту все еще казалось, будто это шутка: если бы тот вдруг со смехом появился из-за этих кустов, он бы нисколько не удивился. По правде говоря, он даже ждал, что это случится. И в ожидании он стоял на посыпанной гравием дорожке между часовней и лужайками.

Внезапно он уловил краем глаза какое-то движение, и, присмотревшись внимательней, он увидел женщину, которая стояла на коленях около клумбы и явно копалась голыми руками во влажной и холодной земле. Когда она встала, неловко вытирая руки о свое черное платье, Флинт понял, что это Хэрриет Скроуп. Теперь она тоже его узнала и закричала издалека:

– Не позволяйте мне прикасаться к вам! У меня грязные руки! – Подойдя поближе, он увидел, что она держит за корешки цветок герани. – Мне нужен был отросточек, пояснила она и засунула его в свою сумочку.

Флинт рассмеялся и кивнул, как будто именно так и полагается вести себя, находясь возле крематория.

– Flos resurgens,[91]полагаю? Какая чудесная герань.

– Еще бы, дорогой вы мой. Они ведь растут из праха усопших.

– Ну да. – Флинт вздохнул. – Suspiria de profundis.[92]

Они молча зашагали по гравийной дорожке, а потом Хэрриет сказала:

– Это напоминает мне сцену из "Виллет".[93]

– В самом деле? – осторожно осведомился Флинт; он никогда не читал этого романа.

– Ну помните, когда Люси Сноу бродит по гравийной дорожке в поисках монахини-призрака.

– Как метко. – Он поспешил переменить тему и указал на Западную часовню с запертыми дверями и окнами с опущенными ставнями. – Зловещее здание, n'est-ce pas?[94]Почти вавилонское.

– Не знаю, в тех краях не была. Я дальше Брайтона не выбираюсь.

– Ну, зато там вас поджидает этот жуткий Королевский павильон. – Он остановился и подобрал кусочек гравия. – Это моя первая… – Он заколебался, подыскивая слово поделикатнее.

– Кремация. – Хэрриет с явным удовлетворением произнесла это слово за него. – А я вот постоянно здесь оказываюсь, – сказала она с не меньшим удовлетворением. – Прежде всё были коктейли да вечеринки, а теперь похороны. А люди все те же самые, разумеется. – Она забрала у него кусок гравия и бросила на дорожку. – Я здесь знаю каждый дюйм.

– Sunt lacrimae rerum, а вы как думаете? Mentem mortalia tangunt?[95]

– Что это значит – они мрут как мухи? – Она произнесла эту фразу особенно торжественным голосом. – Конечно, мрут.

– Exeunt omnes,[96]– начал он.