Господин мертвец - Бенджамин Вайсман

Постоянно, изо дня в день, дети обманывают мои ожидания и разочаровывают меня. Что же, что я сделал не так?!

Клифф пытался сделать из своих детей нормальных членов общества. Во младенчестве его отпрыски ползали по ковру, лизали мебель и тащили в рот всякую гадость. Когда дети достигли подросткового возраста, их поведение не переменилось: они не желали быть людьми. Разумное убеждение в ограниченности своих возможностей может казаться среднему гражданину правильным и логичным взглядом на мир. Здесь не поспоришь. Дочь Клиффа заявила, что хотела бы стать бабочкой. Вполне оптимистично. А его сын возомнил себя куском говядины… Или вампиром? Короче, его самоидентификация как-то была связана с кровью, жилами и артериями.

Как и любой незадачливый отец, обремененный родительскими обязанностями, браком и дилеммами среднего возраста, Клифф и сам имел некоторые проблемы психологического плана. Например, он более не желал быть гетеросексуальным. Его миниатюрная, пахнущая лимонной меренгой жена не возжигала в нем страсть. Клифф мечтал о том дне, когда он вдруг распластается под огромным, дурно пахнущим мужиком, который со всей дури всадит свою игрушку ему в задницу. Грезил об эдаком, ничем не стесненным, диком кобеле, способном вновь разжечь в нем угасшую чувственность…

Клиффова дочка остановилась в своем развитии на стадии закукливания. Целыми днями она пролеживала на диване, рисуя изображения крыльев. Гусеница была не готова стать бабочкой. Возможно, ей это вообще никогда не удастся. Трудно сказать…

— У меня все в порядке, честное слово, — неизменно отвечала она каждому, кто интересовался ее самочувствием. — Я очень люблю своего папочку…

Девочке всего лишь пятнадцать. Вся жизнь у нее впереди…

Мой семнадцатилетний сын предпочитает проводить время, вися на крюке для мяса, который он приспособил у себя в комнате. Сама комната оформлена в виде холодильника; там поддерживается температура в сорок два градуса. В общении с окружающими сын холоден, суров, неэмоционален. Он является членом общества вампиров Орегона, куда я ежеквартально посылаю членские взносы. Его резцы остро заточены, однако подпилены с боков. Вот что говорит этот сын: «Я проклят. Мой организм разъят. У меня нет иного выбора, кроме как сделаться Созданием Ночи».

Клифф ясно дал понять миру, что он — патриарх семьи; верховный главнокомандующий. Именно он являлся финансово ответственным, отвечал за каждое телодвижение членов своего семейства. Даже если б его ребенок совершил особо тяжкое преступление, окружной прокурор засадил бы за решетку отца. Клифф отвечал за всех.

Вопрос: А что же жена? Эта благоухающая лимонной меренгой мать семейства?

Ответ: Как и большинство женщин, вступая в брак, она надеялась обрести уютный дом, спокойствие, интеллигентные вечерние беседы и любовь… Вот почему она вскорости уехала жить к своей матери.

Реакция Клиффа: Дети произносят фразу: «Ништяк. Прорвемся». Так что я тоже ее произнесу: «Ништяк. Прорвемся».

Развесистое дерево эвкалипт, на чьих ветвях живет множество птиц и мелких хищников вроде енотов, опоссумов и белок-летяг, однажды заговорило с ним.

Был ветреный день. Толстые ветви дерева пребывали в неторопливом, но постоянном движении. И вот что оно сказало: «Полицейский остановит тебя за превышение скорости. Он захочет тебя изнасиловать. Обрати это в любовь». Несколько белок, сидящих на ветках, дергали своими большими хвостами и издавали стрекот, похожий на звук работающих механизмов, что было несомненным знаком одобрения. Мудрое, задумчивое дерево — такое бесконечно честное; оно ведь прожило на земле гораздо дольше, нежели Клифф.

Вперед, к экстазу! Я счастлив, я бесконечно счастлив, провозгласил Клифф, сочиняя для себя прекрасную сказку и предпочитая ее суровой правде жизни. Я только что занимался любовью с полицейским на заднем сиденье патрульной машины. Я живу ожиданием новой встречи с сержантом Милком. Он попросил мой номер телефона, сказал, что обязательно позвонит. «Не переживай» — так он выразился (фигура речи, которая вызывает во мне кучу эмоций, возможно, потому, что я еврей. Вы когда-нибудь слышали, чтобы Кафка говорил «не переживай»?). Клифф переживал. Его угнетало то, что он предстал перед полицейским растерянным и беззащитным. Клифф утешал себя мыслью, что беззащитность-очень даже привлекательная черта в глазах этих хладнокровных и циничных американских легавых, выросших на спортивных передачах, кровавых подробностях «Новостей» и тяжелой пище, по большей части состоящей из мышечной ткани парнокопытных животных и свиного сала.

И еще одно: не оценивай свойства полицейской дубинки, пока не окажешься на дальнем ее конце… После того как сержант Милк остановил Клиффа и спросил, знает ли тот, с какой скоростью ехал, он потребовал у Клиффа водительские права, удостоверение регистрации машины и страховку. Дело было ранним утром. Маленькая птичка сидела на заборе и созерцала коров, пасущихся на поле. Очевидно, она прикидывала, которая из тяжеловесок наилучшим образом подойдет для того, чтобы приземлиться ей на спину и провести там остаток дня… Офицер Милк попросил Клиффа выйти из машины. Клифф увидел красивые розовые губы под щеточкой темных усов порнозвезды. Приветик, архангел щеток Фуллера[39]! Поговорим об уборке! Думаю, эта щеточка способна вымести Калькутту.

В тот миг, когда в милую, многообещающую беседу Клиффа и копа впервые вторглась полицейская дубинка, Клифф растерялся. «Давайте оставим эту дубинку для тюрьмы и трех последних минут моей жизни», — подумал он. (На самом деле Клифф мыслил не словами, а образами). Я был охвачен чистейшим, ничем не замутненным ужасом. Перепуган до тошноты. Затем я подумал: расслабься; расслабься и просто плыви по течению. И — верите, нет ли — это действительно был отличный выход из положения. Знаете, как оно бывает, когда все мышцы ног и торса совершенно расслаблены… Я просто смотрел на счастливую птичку, сидящую на корове… Ну, а дубинка? Что дубинка… Три с половиной пальца в толщину. Не больше.