Йогиня. Моя жизнь в 23 позах йоги - Клер Дедерер

Мудрецы говорят, что, когда ученик готов, учитель сам даст о себе знать. Когда мы переехали в Боулдер, учителя начали сыпаться на меня как с неба. Они дождем на меня проливались.

Через некоторое время после переезда в Боулдер редактор из «Нью-Йорк тайме» дала мне задание написать статью об обучении в «Наропе», буддистско-хипповском университете. Редактор была женщиной серьезной, поэтому я не стала рассказывать ей, как в 1987 году сидела на полу в коридоре «Наропы», испугавшись буддистов и их китовых мантр.

«Наропа» была одним из любимых заведений Боулдера. Я навела справки и выяснила, что университет появился в 1974 году и назывался тогда «Институт Наропа». Тем летом Чогьям Трунгпа Ринпоче (учитель тибетского буддизма, приехавший в США, потому что его пригласили в Оксфорд) основал институт, чтобы интегрировать исследования востока и запада. Он пригласил художников со всей страны, а художники пригласили своих друзей — в итоге набралось примерно две с половиной тысячи человек. Многие студенты потом так и остались в Боулдере, включая поэта Аллена Гинзберга. Тот остался, чтобы помочь основать факультет с элегическим названием «Школа свободной поэтики Джека Керуака». Я почти каждый день проезжала мимо университета. Его главный корпус располагался в здании старой школы на Арапахо-авеню. Кампус навевал мысли о веселой жизни и хорошем финансировании: новые современные здания и зеленые лужайки, раскинувшиеся вокруг центральной постройки из старого кирпича.

Студенты, бродившие по здешним солнечным тротуарам, казалось, задались целью своим видом воплотить в жизнь все стереотипы о том, как должны выглядеть студенты буддистского университета. Дреды, поеденные молью кардиганы, разрисованные вручную кожаные куртки и юбки из лоскутов длиной до пола. Что до обуви, это были байкерские сапоги или босые ноги. Одним словом, студенты «Наропы», которых я изучала из окна машины, пока дети кричали в уши, чем они хотят заняться, а срок сдачи статьи неминуемо приближался, показались мне очень милыми и немного чудаковатыми — впрочем, именно такого эффекта они и добивались.

Мне дали задание написать о том, как университет использует в обучении практики созерцания. Пресс-служба университета дала мне контакты нескольких профессоров, подходивших для моего исследования. В течение недели я могла ходить на занятия и общаться со студентами и учителями. Первым классом, куда я попала, было занятие под названием «Созерцательный художник», и вел его некто Роберт Спеллман. Я должна участвовать во всех занятиях, которые посещаю, предупредила девушка из пресс-службы. Золотое правило фрилансера: работа — это работа, даже если придется петь мантры.

Жарким сентябрьским утром я надела короткую юбку и майку, мы с Брюсом перекинулись парой шуточек по поводу того, как я вернусь с занятий с промытыми мозгами, завербовавшись в буддистскую секту, и я направилась в кампус Арапахо — современный офисный квартал, переоборудованный под здания университета. Стоит чуть пройти к востоку от гор Флэтайронс, как Боулдер быстро становится прерией. Странно было наткнуться посреди пустыни на сверкающее здание из стекла и бетона, украшенное тибетскими флажками. Еще более странно — видеть студентов, сидящих скрестив ноги и сложив руки в гьян-мудру (соединив указательный и большой палец), медитирующих на полоске травы, отделяющей парковку от входа в здание.

Внутри приятно пахло школой — своеобразная смесь запахов тела и чистящих средств, встречающаяся во всех учебных заведениях, и только в них. Студенты улыбались и толпились в коридорах. В студию, где должен был состояться мой класс, меня отвела девушка с панковским ирокезом. Я неуверенно толкнула дверь. Бетонный пол был завален подушками для медитации — круглыми, жесткими, в хлопковых чехлах, — на таких вполне могла возлежать курившая кальян гусеница из «Алисы в Стране чудес». Урок номер один: никогда не надевайте короткую юбку на занятие, в названии которого есть слово «созерцательный». Затратив немало усилий на одергивание юбки, я наконец уселась на подушку. Остальные студенты заняли свои места куда более изящно.