Хамам "Балкания" - Владислав Баяц

– Кажется, знаю. Она воспользовалась тем, что это сделал бывший христианин. Ведь она «в своей прежней жизни» была Роксоланой, дочерью русского священника. Близость бывшей византийской церкви поддерживала своеобразное равновесие в ее новой жизни. Не думаешь ли ты, что простым совпадением является то, что в 1573/74 году именно Синану / Юсуфу / Иосифу было приказано или, точнее говоря, разрешено произвести серьезные реставрационные работы на Айя-Софии? Кроме укрепления стен, он выстроил два минарета и именно там возвел гробницу султану Селиму.

– Правда, Синан строил хамамы по всей империи. Хотя мне дороже всех тот, что он выстроил для дочери Сулеймана Михримах в 1565 году рядом с медресе в Эдирнекапы.

– Знаешь, – добавил я, – мне нравится его неудержимость в строительстве. Не столько энергия, которая легко угадывается в его строениях, сколько непринужденность в выборе места – будь то столица или провинция. Комплекс, который я посетил в Люлебургазе, на полпути между Эдирне и Стамбулом, выглядит волшебно и непретенциозно и идеально вписывается в атмосферу провинциального города. Я думаю, секрет Синана состоял в том, что он понимал: архитектура означает не только строительство, но и умение наилучшим образом заполнить занимаемое строением пространство и тем самым сделать его единым целым с окрестностями. Прежде я не обращал на это внимания, но он открыл мне глаза. Так же как однажды я понял, что скульптура должна возникать не в результате добавления материала, а, напротив, после его изъятия!

– Есть что-то и в том, что он прожил почти сто лет. Заметно, что время позволило ему с комфортом изучать то, что ему хотелось. Похоже, он понял, что время можно использовать именно для этого, еще во время походов по Венгрии, когда он доказывал себе и другим, что умеет восстанавливать разрушенное. Будучи офицером-сапером, он удачно и быстро восстановил укрепление в Банате (известная методика походов: разрушь, чтобы занять, а заняв – немедленно восстанови). Начальство при возвращении армии пожелало оставить его там комендантом гарнизона, чему он упорно воспротивился, рискуя даже лишиться жизни за непослушание. Но он настолько был убежден в своем будущем, что в военное время сумел пробиться к великому визирю, и тот посодействовал отмене приказа. Десятилетия спустя точно так же, упорствуя в предвидении, он сумел с четырнадцатью тысячами рабочих всего за шесть лет построить свою самую красивую мечеть – Селимию, которая была элегантнее даже Сулеймании. Ее возведение стало исполнением его предвидения.

Я добавил:

– Мне кажется, она красивее всех мечетей в мире. А эти ее минареты! Его идея – сделать в каждом по три лестницы, чтобы три человека могли подниматься по ним, не встречаясь! Но, прежде чем в связи с этой красотой напомнить еще кое о чем, хочу сказать тебе, что Синаном, если говорить об Айя-Софии, двигало чувство соперничества. Он долго скрывал навязчивое желание построить в одной из своих мечетей купол больше, чем у нее. И когда он наконец в 1575 году сделал это на Селимии, победа величиной всего в несколько десятков сантиметров значила для него больше, чем то, что Османская империя, да и весь исламский мир не видели до этого более прекрасного дома Аллаха!

Но и Памуку было что добавить.

– Я думаю, что это было его наивысшее достижение. Айя София была тяжким бременем для всех христианских и исламских архитекторов; казалось, невозможно превзойти ее совершенство. История сделала Синану непревзойденный комплимент, навсегда утвердив в Турции выражение, которое, собственно, и не претендует на то, чтобы сравнивать эти мечети: Айя-София – солнце, а Селимия – месяц. Но ты хотел что-то добавить по поводу ее красоты! – продолжил Памук.

– Да, конечно. Кое-кто сравнивает Селимию с Тадж-Махалом в Агре. Но я вспомнил об этом не в связи с нашим разговором о сравнениях, а потому что этот перл персидской архитектуры в Индии на самом деле настоящее наследие Мимара Синана! Среди нескольких главных создателей этого чуда из семи чудес мира, Тадж-Махала (1632–1648), встречаются османские и персидские имена: Мехмет Исаджери, Иса Мухаммад Эфенди, Устад Иса – все они были учениками Иосифа / Синана!

Теперь мы с Памуком состязались. Он нанес последний удар:

– Да, и создатель знаменитой мечети Султанахмет, более известной как Голубая мечеть на Ат-Мейдане, рядом с Айя-Софией, Мехмед-ага, был последним учеником Синана!

И только Памук решил, что стал победителем, как я финишировал с еще одним фактом:

– И ее не было бы, по крайней мере, там – на Ипподроме^[68] (известно, что султан потребовал возвести ее исключительно на этом месте), если бы в это не вмешалось имя Соколовича!

Памук удивился:

– Как это?

– Да так, что на этом месте был сарай семьи Соколовичей, который в свое время от султана получил лично Мехмед-паша Соколович по случаю вступления в должность великого визиря. Уважая отношение предка и величайшего султана к одному из лучших великих визирей всех времен, султан Ахмет должен был сторговаться о цене с сыном Мехмед-паши. Когда он наконец выкупил сарай (за огромные деньги и без каких-либо скидок), он тут же разрушил его, чтобы на старом фундаменте выстроить мечеть Султанахмет, по его и Мехмед-аги признанию, взяв за образец Сулейманию Синана. Но давай вернемся к воде. Знаешь ли ты, как еще раз наши два приятеля встретились «у воды»? Баица, которому несколько раз приходилось отправляться в хадж, чтобы успокоить не в меру горячих и подозрительных мусульман, попросил Иосифа построить для него в святом городе Медине хамам! Не мечеть, но хамам! То же самое попросил сделать в Конье и Карапинаре.

Мы расстались. Памук уехал на Принцевы острова, а я остался в стамбульской жаре, чтобы завершить поиски завещания Синана. Он очутился у воды, и я в качестве вознаграждения окажусь тоже рядом с ней – если найду искомое.

Я в который уже раз перешел Галатский мост (на его северном окончании, где у генуэзцев всегда был свой укрепленный квартал, я всегда покупал у продавца с тележкой самый вкусный в мире свежевыжатый апельсиновый сок). На этот раз я припомнил, что этот мост вполне мог быть построен руками Леонардо да Винчи, когда султан Баязид Второй объявил, что планирует построить его через Золотой Рог. Тогда венецианцы предложили ему да Винчи, который в 1502 году создал проект моста, в то время самого большого в мире – длиной от 240 до 350 метров, шириной 24 метра. Султан отказался от проекта и сделал предложение другому человеку искусства – Микеланджело. Того предложение не заинтересовало. Так цепь отказов отложила строительство моста на целых три века.

Так вот, завещанием «моего» архитектора я называл месджид, маленькую мечеть, которую заказчик Синан поручил строить архитектору Синану. Или, как позже будет понятно, клиент Иосиф архитектору Синану. Или заказчик Синан – тайному архитектору Иосифу. Все равно как.