Этим вечером я буду неотразима. Не все француженки парижанки - Лора Ватрен

И что нас обнадеживает, когда речь идет о хорошем вкусе, так это то, что, посещая своих подруг, цыпочки редко чувствуют себя, как на другой планете. Потому что, приступая к ремонту, они обмениваются адресами фирм, которые умеют класть бетонное покрытие на пол, покупают одну и ту же керамическую плитку бежевых тонов для ванных комнат и одинаковую краску для стен нейтральных тонов (пастельных, коричневых оттенков или серых) марки Farrow & Ball. И никаких белых стен, что считается вульгарщиной. А если они предпочитают стены с рубчатой фактурой, то покупают краску следующих оттенков: New White, Old White, Cream String или Archive. Многие из них говорят, что, когда есть дети, приходится вести с ними постоянные сражения. Некоторые борются за то, чтобы их Джуниор был вежлив со старшими, другие же требуют, чтобы он не касался матовых стен квартиры грязными руками. И иногда во время совместных ужинов, цыпочки рассказывают друг другу, что им пришлось пережить, чтобы наконец решиться обратиться в фирму Casto и заказать у них глянцевое, моющееся (и приемлемое по цене) покрытие на стены вместо великолепного Eating Room Red в пятнах от жира и «Нутеллы». «Может быть, мы и не добьемся успехов в воспитании, но хотя бы спасем наши стены». А один наш приятель признался, что даже не поленился отправиться в одну уважаемую английскую фирму по производству краски за образцами, когда делал кукольный домик для детей.

В наши дни предпочитают ужинать на кухне, новой обитаемой комнате, часто совмещенной с гостиной, за большим дубовым или оцинкованным столом.

А теперь посмотрим, что же у них стоит на кухнях. Во-первых, на рабочей поверхности (вызывающей некоторые опасения с точки зрения экологии) гордо возвышается кофе-машина Nespresso; к непременным атрибутам можно отнести радиоприемник Tivoli и все ретроаксессуары, наподобие потолочных и настенных светильников Arco, с которыми мы в любой обстановке чувствуем себя как дома. В одном из укромных уголков доживает свои дни так называемая «апрельская ваза», состоящая из множества стеклянных емкостей на металлическом каркасе, выбросить которую не хватает сил, поскольку с ней столько всего связано. («Это как световая гирлянда из бутика Tsé Tsé, которую тоже жалко выбросить, потому что в то время, когда мы ее покупали, она стоила целое состояние!» – объяснила нам одна наша подруга.) Коробки и контейнеры для продуктов марки 100drine, подсвечники для свечей-таблеток Igloo, пьяные стопки, фарфоровые кофейные чашки, по форме напоминающие мятые пластиковые стаканы, и множество других сокровищ, которые они первыми обнаружили в галерее Sentou и к которым они тут же теряют интерес, как только увидят их на кухнях своих провинциальных кузин.

В том случае, если они не могут приобрести башенные часы с вокзала Брийе, почтовый сортировочный шкаф или кресло дантиста в бутике индустриальной археологии Жерома Лепера или в бутике Zut, где также продаются антикварные изделия, имеющие отношение к промышленности, они отправляются на поиски нужных им предметов на сайт eBay, на собственные чердаки или в лавки старьевщиков. Они становятся чемпионками по повторному использованию вещей. А видя, какое количество новых книг появляется в издательствах Tana и Dessain & Tolra, по которым они учатся создавать этажерки из старых разделочных досок и часы из шумовки, мы говорим себе, что принцип англичанок «сделай сама» стал среди нас так же популярен, как и их шотландка.

Мы уже не говорим о ста семидесяти семи журналах по декору и ремонту квартир собственными руками. И в последнем появившемся на рынке журнале Côté Paris показаны уникальные находки и решения по обустройству парижских квартир (на месте бывших производственных помещений) тех цыпочек, чьими деревенскими домами с беседками, увитыми глициниями, и клумбами с мальвами мы восхищаемся вот уже на протяжении нескольких лет, листая Côté Sud либо Côté Ouest. Так как не все парижанки владеют прикладными искусствами, они часто обращаются к тем, кого они называют «старьевщицами», то есть к своим подружкам-стилистам, которые умеют вдохнуть вторую жизнь в никому не нужный предмет мебели, выставленный на тротуар. Наших знакомых «старьевщиц» зовут Шарлотта^[173] и Франсуаза, и однажды одна из них зашла ко мне, чтобы сделать несколько фотографий, и пришла в восторг от вязанного крючком покрывала с цветочными мотивами на кровати моей дочери: «Вау, это Миссони?» – «Нет, Эммаус!» Франсуаза, королева утиля, занимается тем, что открывает несвойственные им функции в подержанных вещах и создает новую авторскую мебель из старой. Ей досконально известны склады в Нейи-Плезанс и в Нейи-сюр-Марн, и именно она нас с ними познакомила: «Приходить нужно до открытия, до двух часов дня. Люди, толпящиеся перед входом, представляют собой смесь коллекционеров, старьевщиков, африканских мамаш и арабов. Как только открываются двери, толпа устремляется внутрь, чтобы не пропустить что-либо интересное. Что касается модных дамочек, то я их сразу выделяю из толпы. И все они ищут одно и то же: какой-нибудь промышленный предмет мебели, школьную парту… Они сюда приходят не потому, что у них не хватает денег купить кроватку для ребенка марок Brun Sagesse или Rose Antique в Bonton Bazar, либо Panton Junior в Balouga, двух бутиках дизайнерской мебели для детей, и не потому, что они отказываются оформлять детские в ретростиле. Но когда их ребенок, приступив в пятилетнем возрасте к изучению алфавита, доходит до буквы «з», он спрашивает: «”З” как “завод”? Мама, а что такое завод?» – «А это, дорогой мой, то, чем была наша квартира до того, как мы начали в ней жить!»