Плановые дети и другие случайности - Мария Гердер

— «Детей имеют только те, кто не умеет считать!» Ты ведь сам всегда так говорил, Роберт. Сколько лет это было твоим кредо!

Регина укоризненно посмотрела на мужа и взяла кусочек норвежской сёмги со свежим листовым салатом. Они ужинали в своей собственной роскошной квартире. За окнами стемнело, и очертания города озарились огнями.

Роберт ослабил шёлковый галстук и расстегнул воротник. Отхлебнув «просекко», он приступил к аргументации:

— Регина, с момента распоряжения твоей матери ситуация существенно изменилась. Как ты думаешь, отдельный семейный дом, свободно стоящий на просторном участке в привилегированном районе, на склоне холма, чего-нибудь стоит?

Регина опустила вилку и испытующе взглянула на Роберта:

— Если дело только в деньгах, можешь даже не задумываться об этой собачьей конуре. В этом вышедшем из моды обывательском домишке нет и ста квадратных метров жилой площади, так что он не отвечает потребностям даже молодой семьи. Известно ли тебе, что Аня и Сюзанна десять лет ютились вдвоём в одной крошечной комнатке? А теперь взгляни на ситуацию на рынке недвижимости! Этот дом можно продать только гораздо ниже его реальной стоимости, если его вообще кто-нибудь купит.

Роберт отодвинул тарелку и зажёг сигарету. Выпустив дым в потолок, он согласно кивнул:

— Ты права. Про хижину действительно можно забыть. Техника в доме устарела, площадь маленькая. Пришлось бы вложить в него тысяч сто евро. И то не хватит!

— Ну вот.

— Что «ну вот»? Подумай об участке! Почти восемьсот квадратных метров на лучшем склоне во всём Бергштрасе. С открытым видом на долину реки, который никогда не будет закрыт новостройками! И всего в пяти минутах ходьбы от исторического центра.

— Хорошо. У кого есть деньги, мог бы снести домишко и на его месте построить роскошную виллу. Но сейчас на этот участок не найдётся платёжеспособного покупателя. И ты знаешь это не хуже меня.

— Ты очень долго проработала за банковским окошечком, Регина. За своей рутинной работой ты совсем потеряла фантазию и видение будущего. — Он сделал ещё глоток «просекко» и взволнованно продолжил: — Я сыт по горло тем, что мои состоятельные клиенты делают инвестиции в гигантские строительные проекты, получают огромные барыши, а я, как глупый школьник, только хлопаю глазами. Нет, моя дорогая, я тоже хочу когда-нибудь пожить на широкую ногу, чтобы в кармане звенело. Участок свободен от долгов и залогов, а с моими связями я мог бы... короче, полмиллиона евро можно было бы вложить свободно.

Регина положила себе на ломтик сёмги красную икру и строго посмотрела на мужа.

— Но мы уже сделали это однажды. Семь лет назад мы купили эту до неприличия дорогую квартиру, потому что у тебя тогда был заскок с перспективой роста цен. И что из этого вышло? Что мы теперь имеем с твоей фантазией и с твоим видением будущего? Эта квартира сейчас стоит ровно половину того, что мы за неё заплатили. Рынок недвижимости рухнул.

Он отпил ещё глоток «просекко» и оживился:

— А я о чём тебе говорю! С дорогой квартирой мы попали впросак и не рассчитаемся с долгами ещё десятилетия. Нам обоим около сорока, а мы до сих пор по-настоящему не владеем никакой собственностью. Кредит и прочие затраты на наше роскошное бунгало пожирают половину всех доходов. «Мерседес» каждый месяц теряет восемьсот евро от своей первоначальной цены, и ты сама знаешь, во что нам обходятся наши путешествия. А из чего мы должны откладывать на будущее?

— У нас высокий жизненный стандарт, — возразила она. — Мы хотим жить, пока мы молоды. Ради этого мы отказались от ребёнка.

— А если мы больше не будем отказываться от него, — взволнованно воскликнул он, — мы отыграем будущее! Выручка от продажи дома обеспечила бы нашу старость.

— Мой ответ — нет!

— Я не буду беременеть, Карин, хоть ты на уши встань!

Аня сидела со своей рыжеволосой партнёршей за ужином. В тесной кухне едва помещался стол. Из окна открывался вид на тёмный задний двор и на глухую стену дома из красного кирпича. На ужин был творог с пореем, хрустящие хлебцы и травяной чай.

— Но всё-таки подумай ещё раз, Аня!

— Зачем мне об этом думать ещё раз! Я уже приняла решение, когда моя мать выступила со своим идиотским распоряжением.

Карин отхлебнула чаю и грела руки о чашку.

— Аня, скажи, сколько работ по феминистскому движению я уже написала?

— Кажется, пять.

— Шесть! И в сколько издательств я их разослала?

— Им числа нет. Почему ты спрашиваешь?

— И почему никто этим не заинтересовался?

Аня пожала плечами:

— Пишешь ты хорошо. Видимо, дело не в этом.

— Ты права. И я хочу сказать тебе, в чём дело: даже в самых прогрессивных издательствах всем заправляют мужчины. — Тут она оживилась. — Но я хочу изменить эту ситуацию. Я хочу основать своё издательство. Настоящее феминистское книжное издательство, которое не делает никаких уступок, которое наконец действительно доберётся до корней и истоков женского сознания и которое будет сотрудничать с настоящими феминистками.

— Как ты, например.

— Именно. Единственное, чего нам не хватает, это деньги. Но дом твоей матери...

— Карин!

— ... мы могли бы продать за триста—четыреста тысяч евро. И тогда весь мир наш.

Аня задумчиво откусила хрустящий хлебец и помешала ложечкой свой травяной чай.

— Для издательства тебе понадобятся не только деньги, но и опыт и ноу-хау.

— Ах, всему этому в наши дни можно научиться на разных курсах. Основы существования рушатся главным образом из-за слишком тонкого денежного слоя.

— Не сходи с ума, Карин!

Карин вскочила и перегнулась через стол:

— Так это я схожу с ума? У меня по крайней мере есть идеи, хотя я по полдня торчу в семейной консультации и ковыряюсь в социальных проблемах беременных женщин, которые были настолько глупы, что пошли на поводу у мужчин! А вот ты, с тех пор как возишься со своими малышами и их глупыми матерями, действительно омещанилась. Потеряла всякое чутьё.