Слезы темной воды - Корбан Эддисон

Шкатулка из темной красно-коричневой древесины, то ли ореха, то ли палисандра, казалась тяжелее, чем ей помнилось. Ванесса поставила ее себе на колени, открыла крышку и, собравшись с духом, развернула страницы. Она увидела знакомое обращение – «Дорогая моя В.» – и дату наверху: «7 ноября 2011 года». Сердце сжалось у нее в груди. Он писал это в тот самый день, когда и письмо про Ла-Диг. Она заглянула на вторую страницу и увидела пустое место внизу, там, где должна была стоять его подпись. Тут же в ее голове зароились догадки и предположения. Если он бросил письмо на середине, почему сохранил его? Была лишь одна причина для этого – он собирался его дописать.

Она вернулась к первой странице, сердце выскакивало у нее из груди. «Я справлюсь, – подумала она. – Я выдержу». И начала читать.

Дорогая моя В.!

Похожа ли любовь на тело? Начинает ли она умирать в день своего рождения? Подобна ли она дыханию превосходства, которое ты ощущаешь, когда держишь в руках скрипку Биссолотти? Мимолетному, уносимому ветром? Были ли мы глупцами, когда надели кольца, когда произнесли клятвы и связали наши жизни? Когда говорили о верности, которую будем хранить до гроба? Только ли глупцы вступают в брак? Вот какие вопросы носятся у меня в голове, когда вокруг меня лишь вода, небо и белые паруса. Быть может, у меня слишком много времени на раздумья. Быть может, это тишина сводит меня с ума. Хотя возможно, что наоборот – она вернула мне здравомыслие.

Зачем мы так стараемся, ты и я? Чего мы добились этим бесконечным упорным трудом? Что мы пытаемся доказать? То, что мы способны быть хозяевами собственной вселенной, управлять собственной судьбой, возвыситься над окружающей нас посредственностью? У нас прекрасный дом, нам есть где отдыхать, у нас ученые степени и достаточно денег, чтобы жить полноценной семейной жизнью. Но какой от этого прок, если мы бесконечно далеки друг от друга сердцами?

Я принимаю на себя ответственность за эту пропасть. Я понятия не имел о том, кем был, когда повстречал тебя, когда произнес «согласен» или когда мы подарили этому миру Квентина. Я не знал, чего потребует от меня любовь. Я делал вид, что понимаю это, говорил красивые умные слова, но, когда дело дошло до грязных подгузников, бессонных ночей и твоих эмоциональных потребностей, я не справился. Я пошел дорогой отца, много работал и зарабатывал. Это стало моей мантрой, предлогом для погони за успехом, которую я на словах так ненавидел. Я сделался рабом потребности, которую сам изобрел, – раб по собственному желанию, – потому что не знал, как давать.

Что будет с нами дальше? Об этом я тоже думал. Имеет ли смысл говорить о новом начале, когда утекло уже столько воды? Что нам делать с нашим прошлым, с нашими грехами? Отец Миноли сказал бы, что нам нужно покаяться и получить отпущение. Может быть, с Богом все так просто, не знаю, но с людьми все намного сложнее. Ни от чего нельзя избавиться полностью. Наши воспоминания привязывают нас к боли, огорчению, неудачам и ко всем тем, кто нас обижал. Какой смысл каяться в мире, покрытом шрамами? Да и возможно ли вообще, чтобы один человек простил другого за причиненные им страдания?

Если это возможно, я хочу сказать тебе: прости меня. За все.

Ванесса закрыла глаза и выронила письмо. Вдохнула покой, прогоняя печаль в отведенный ей угол, потом встала, подошла к двери на террасу и выскользнула в ночь. Воздух был холодный, но не морозный, яркие звезды подмигивали ей из своей невообразимой дали. По освещенной дорожке она пошла к докам. Деревянные доски скрипнули под ее ногами, когда она подошла к концу причала. Там Ванесса села и опустила ступни в воду. Огни моста Военно-морской академии сверкали, как ожерелье в темноте.

Она позволила течению воды увлечь свои мысли. Не обращая внимания на покалывающую кожу прохладу, она увидела всю свою жизнь, извилистой рекой уходящую в прошлое: стремнины и узины детства, пороги замужества и материнства, водопады последних лет, завершающиеся перестрелкой. Она представила себе Квентина, спящего в своей кровати, и Ариадну – в своей. Она вспомнила, как они хохотали, вспомнила любовь, которую они не могли скрыть, даже если бы старались. Покачав головой, она облекла свои мысли в слова и произнесла их вслух – вдруг где-то там ее слушает он?

– Я не знаю ответов, – мягким голосом сказала она. – Но я тоже прошу прощения.