Покидая мир - Дуглас Кеннеди

— Были мгновения… — очнулась я наконец.

— С Эмили. Ведь так ее звали, да? Эмили?

— Я не хочу…

— Уверена, что не хотите. И все же именно об этом нам совершенно необходимо поговорить. Об Эмили. Единственном человеке в вашей жизни, кто…

— Вы ничего не знаете.

— Да? Хорошо. Тогда расскажите мне о тех, кто делал вашу жизнь счастливой. Отец, который вас бросил и постоянно подводил и выходки которого сломали вам карьеру в финансовой сфере? Или ваша мать, которая всю жизнь критиковала вас и вольно или невольно изводила своими придирками? А может, первая большая любовь вашей жизни, женатый мужчина, ваш научный руководитель…

— Кто вам все это рассказал? — выкрикнула я.

— А это важно?

— Не люблю, когда меня предают.

— Конечно. А зная то, что знаю я о вашей жизни, я вас не виню. Вся ваша жизнь — сплошная череда предательств, а кульминация — бегство вашего партнера Тео с…

— Довольно. — Я ухватилась за подлокотники своего кресла и развернула его на сто восемьдесят градусов, к двери. — Разговор окончен.

— Нет, пока я не услышу от вас рассказа о вашей поездке сюда.

— Пытаетесь сменить тему?

— Вас обнаружили в сугробе на обочине трассы двести два дней пять назад. До этого момента… что было?

— Я не буду вам все рассказывать.

— Нет, будете.

— Почему?

— Потому что я свободно могла дать заключение, что вы представляете опасность для общества.

— Я никому не причинила вреда.

— Пока. Но представьте, что мы отпустим вас отсюда, а вы вдруг решите повторить свою попытку, только на этот раз вам заблагорассудится поехать поперек дороги и врезаться в семейный автомобиль с четырьмя пассажирами…

— Я никогда такого не сделаю.

— Это вы так говорите. Но какие тому есть доказательства? Никаких, в сущности. А значит, вполне можно требовать для вас лишения свободы и водворения в спецлечебницу, если только вы не…

— Я оказалась в Монтане просто потому, что так получилось.

— Мне нужен более подробный рассказ.

— Я ушла из дома, с работы, из той жизни — и поехала.

— Сколько времени прошло после… несчастья?

— Три-четыре недели.

— Ив это время вам выписывали какие-то медикаменты, чтобы помочь вам справиться с…

— Зопиклон. Чтобы заснуть. Потому что я не спала. Потому что я не могла заснуть.

— Тот самый препарат, что вы приняли в машине?

— Все верно.

— И его вам выписал доктор Дин Стэнтон, штатный врач Государственного университета Новой Англии?

— Вы, конечно, уже с ним связывались?

— Он сказал, что вы к нему обращались — после несчастного случая вы были в очень скверном состоянии, но изо всех сил старались этого не показать. Вы настаивали на том, чтобы вернуться на работу уже через пять дней после похорон, и не прислушались к его совету взять отпуск. Больше всего его поразило, как вы держали себя в руках. Ваши коллеги тоже были удивлены этим — вашей несгибаемостью и тем, как упорно вы старались вести себя как ни в чем не бывало. Так продолжалось до тех пор, пока вы не напали на некую Адриенну Клегг. Не могли бы вы пояснить мне, что тогда произошло?

— Вы и так все знаете — наверняка кто-нибудь из сотрудников кафедры все вам рассказал.

— Я бы предпочла услышать это от вас.

— А мне не хочется об этом говорить.

— Потому что…

— Потому что мне не хочется об этом говорить.

— Не волнуйтесь так из-за этого. Ваш юрист мистер Алкен сообщил нам, что мисс Клегг решила не выдвигать против вас обвинений.

— Мне повезло.

— У вас имелась веская причина атаковать мисс Клегг?

— Еще какая. Сначала эта женщина втянула моего партнера в это дело с фильмом. Потом стала его любовницей. Они добились большого финансового успеха, а в результате скрылись, наделав долгов и повесив их на меня. Из-за всего этого я находилась в состоянии чудовищного стресса. Я не могла спать. У меня путались мысли. Из-за бессонницы у меня кружилась голова. Я не могла сосредоточиться. Я с трудом справлялась с самыми простыми вещами. Вот почему…

Я замолчала. Доктор Айрленд закончила фразу за меня:

— Вот почему вы вините себя в том, что случилось?

— Да, — шепнула я.

— Но вините также и Адриенну Клегг?

— Причина и следствие.

— И поэтому, когда она вернулась в Бостон, вы на нее напали?

— Причина и следствие.

— Вы это уже говорили.

— И снова повторяю. И больше я сейчас ничего не могу сказать.

Снова повисло молчание, и я понимала, что доктор оценивает меня, прикидывая, выдержу ли я, если она еще надавит.

— Ну что ж, продолжим через три дня. Кстати, вам не кажется, что стоило бы пообщаться с заведующим кафедрой, юристом, друзьями…

— Нет.

— Мы могли бы связаться с ними от вашего имени.

— Нет.

— Это окончательный ответ?

— Да.

— Депрессия — это естественная реакция на…

— После того, как тебя не хватило даже на то, чтобы убить себя?

Доктор Айрленд заскрипела ручкой по бумаге:

— Я назначаю вам антидепрессант, миртазапин. Главным образом для того, чтобы обеспечить вам нормальный сон.

— Он поможет мне не смотреть в зеркало и не видеть то, во что превратилось мое лицо?

— Это все заживет.

— А потом… Что потом? Я смирюсь наконец со своей «потерей», научусь с этим жить и перестану «горевать»? Вы собираетесь вешать мне на уши подобную чушь?

Доктор Айрленд встала и начала складывать вещи.

— Я могу утешать, когда меня об этом просят, — бросила она, — и могу быть безжалостной, если сочту, что это необходимо.

— Я в утешениях не нуждаюсь, доктор.

— Тогда вот вам безжалостная правда: вам придется жить с этим каждый день до самого конца жизни. И вы понимаете это, потому и собираетесь покончить счеты с жизнью, как только отсюда выберетесь.

— Этого вы знать не можете.

— Мы продолжим в четверг в то же время.

Вечером я приняла миртазапин. Сестра Рейнир объявила, что дает мне пятнадцать миллиграммов препарата («доктор велела»), чтобы я наверняка заснула.

— Доктор Айрленд рассказала, что вы напали на какую-то женщину с острым предметом. А потом рассказала, при каких это было обстоятельствах. Не могу сказать, что осуждаю вас. Не уверена, что не поступила бы так же.