Похищенный - Эбби Тэйлор

* * *

На рассвете дождь прекратился.

Тамсин сказала Эмме:

— Вам нужно подышать свежим воздухом. Пойду узнаю, можно ли это устроить, и если можно, то как.

Она отправилась к медсестре за разрешением отлучиться хотя бы на день.

— Все устроилось, — сообщила она по возвращении. — Очередная перевязка у вас только завтра. Так что нет причины весь день оставаться здесь.

Медсестры и нянечки будили и готовили других пациентов к завтраку. Было всего шесть утра, а они уже брили мужчину в соседней палате. Похоже, они были только рады, что им остается на одного пациента меньше. Одна из сестер подошла к Эмме, чтобы помочь ей одеться и поправить повязку. Эмма достала из шкафчика свой телефон. Батарея уже настолько разрядилась, что телефон попискивал каждые пару минут.

Риччи снова показывали в новостях. Около укрепленного над столом дежурной сестры телевизора стояли несколько человек в белом и смотрели выпуск. Когда Эмма вышла из палаты, все как один повернулись к ней и что-то пробормотали. Она уловила сочувствие как на усталых после ночного дежурства лицах, так и на лицах врачей, только вышедших в дневную смену.

— У моих друзей есть виноградник, — рассказывала Тамсин, пока они шли по территории госпиталя к ее машине. — Как раз сейчас они в отъезде. Там можно спокойно прогуляться и подышать воздухом. И никто нам не помешает.

— А ведь у вас ненормированный рабочий день, — заметила Эмма. Ей только что пришло в голову, что Тамсин провела с ней большую часть ночи, а теперь возит ее по окрестностям.

— Сегодня я не работаю, — откликнулась Тамсин. — Я просто пришла повидать вас. Мне не хотелось оставлять вас одну.

Они остановились у большого одноэтажного дома с верандой, окна которого были забраны ставнями. Вокруг простирались поля с рядами темно-зеленых растений. Слабый ветерок шевелил листья, из-под которых просвечивали блестящие зеленые или пурпурные ягоды. Эмма и Тамсин прошли по винограднику до каменной стены. Кое-где за ней виднелись скопления белых и желтых домиков, которые, сливаясь с ландшафтом, были почти неотличимы от деревьев и земли.

Взошло солнце. Высокая трава хватала Эмму за лодыжки.

Риччи, лежащий где-то в поле… Господи, пожалуйста!

Ее мобильный телефон попискивал каждые две минуты.

Эмму опять охватило тяжелое предчувствие. Если ей не позвонят, если батарея в ее телефоне сядет окончательно и она не получит долгожданного известия…

Рука об руку женщины шли по траве.

* * *

И тут зазвонил телефон Эммы. Она взглянула на экран.

— Это французский номер, — сказала она, и сердце ее забилось с глухим тревожным стуком, каким звучат, наверное, барабаны судьбы.

До сих пор из полиции звонили только на номер Тамсин. Это казалось вполне разумным: у нее был французский мобильник и она могла перевести сказанное.

Обе поглядели на телефон, потом друг на друга. Тамсин побледнела.

Эмма отвернулась. Она шла, пока не очутилась за деревьями, в полном одиночестве. Все вокруг, казалось, обрело кристальную чистоту и ясность: зеленая трава, бледно-голубое небо, ветви деревьев над головой… При этом Эмма различала каждую песчинку под ногами, каждый сучок и крохотные веточки, покрытые трепетавшими листьями.

Эмма нажала кнопку.

— Алло, — сказала она.

Биип. Телефон снова предупредил, что разряжен.

— Мисс Тернер?

— Да.

— Говорит Эрик Перрен.

Биип.

— Я звоню вам, чтобы сообщить, что пятнадцать минут назад мы задержали миссис Филиппу Хант…

Биип. Биип.

— …при попытке пересечь границу в местечке…

Эмма больше не в силах была ждать, пока он перейдет к главному.

— Риччи… — сказала она. На нее, казалось, опускается темный мешок. Он накрыл Эмму с головой, заслонил свет, перекрыл дыхание. — Как там мой Риччи?

Биип. Биип. Биип.

Голос лейтенанта Перрена не изменился. Он оставался все таким же мягким. Успокаивающим. Очень добрым.

Эмма не знала, что стало тому причиной — его слова или тон, или она сама догадалась обо всем, — но внезапно она обрела возможность дышать, тревожный сигнал зуммера батареи зазвучал ровно, на одной ноте, а душный мешок лопнул, открывая небо.

И хотя телефон уже умолк у нее в руках, в ушах продолжал звучать мягкий голос: «С ним все в порядке. Ваш ребенок в безопасности. Он с нашими жандармами».