Гнев орка - Максим Калашников

Мир узнал об этом движении 1 января 1994 года, в день, когда вступило в действие Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА) – региональный аналог Всемирной торговой организации (ВТО). В этот первый день нового года в мексиканском штате Чьяпас отряды Сапатистской армии национального освобождения (САНО) численностью, по разным сведениям, от 500 до 4000 человек вышли из тропического леса (сельвы) Лакандона и заняли города Окосинго, Лас-Маргаритас, Альтамирано и Сан-Кристобаль де Лас Касас. Муниципальные здания были конфискованы, заключенные выпущены из тюрем, государственные склады товаров открыты для людей. САНО выпустила Декларацию войны из джунглей и разорвала (денонсировала) НАФТА как «смертельный приговор» коренным жителям Мексики – индейцам.

Разумеется, описания этой социальной сетевой войны кардинально разнятся. Описания делаются с разных позиций. Поэтому мы постараемся опереться на разнообразные источники, а в качестве фундаментального научного труда примем монографию корпорации «РЭНД» «Социальная сетевая война сапатистов в Мексике» (Ronfeldt David F., Arquilla John, Fuller Graham E., Fuller Melissa. The Zapatista «Social Netwar» in Mexico. RAND, 1998 – http://www.rand.org/publications/MR/MR994/). Кстати, одним из редакторов и автором этой монографии является все тот же Джон Аркилла.

Вот как описывается ситуация, вызвавшая восстание сапатистов, на сервере Международного Социально-Экологического Союза (МСоЭС) – международной общественной некоммерческой организации (подчеркнем, что именно подобного рода некоммерческие организации Джон Аркилла называет базовыми боевыми единицами социальной сетевой войны): "Североамериканское соглашение о свободной торговле – это соглашение между Соединенными Штатами, Канадой и Мексикой, успешно создающее единую североамериканскую экономику. Сапатистская армия национального освобождения, которую поддерживает огромное количество местных жителей, считала и считает, что воздействие НАФТА на социально-экономическую систему и экологию всех стран, участвующих в соглашении, поистине опустошающее.

НАФТА – это не просто соглашение о свободной торговле товарами и услугами между странами. Его возможности гораздо шире. Оно дает компаниям, оперирующим под юрисдикцией НАФТА, определенные привилегии и всемерно способствует выполнению многих требований МВФ, таких как устранение государственного контроля за иностранными инвестициями. Договор явно отдает предпочтение корпорациям в ущерб интересам рабочих и окружающей среды. В приграничных городках Мексики жизнь превратилась в кошмар. Ядовитая грязь вытекает с фабрик, построенных недавно, после подписания НАФТА. Фабрики таких корпораций, как «Дженерал моторе» и AT amp;T, изрыгают всякую токсичную дрянь – расползающуюся повсюду багровую, оранжевую и зеленую слизь…"

«Позвольте представиться. Мы – это Сапатистская армия национального освобождения. Десять лет мы жили в этих горах, готовясь к войне. В этих горах мы создали армию. Мы не могли жить внизу, в городах и на плантациях. Наши жизни ценились меньше, чем машины или животные. Мы были как камни, как сорная трава на дороге. Нас заставляли молчать. У нас не было лиц. У нас не было имен. Не было будущего. Мы не существовали для той силы, которая называется „неолиберализация“. Мы ничего не стоили, не производили, не покупали, не продавали. Мы были нулем в счетах большого капитала» (http://www.seu.ru/programs/localization/booklet/gll5.txt).

Новизну этого нового типа борьбы лучше всего, пожалуй, характеризует описание самого субкоманданте Маркоса, которое он дал в 2001 году в интервью всемирно известному колумбийскому писателю, нобелевскому лауреату Габриэлю Гарсиа Маркесу (автора известных всему миру романов – «Сто лет одиночества» и «Осень патриарха»).

"*Г. Гарсия Маркес:* Вы использовали выражение «как говорим мы, военные». Для нас, колумбийцев, которые привыкли слышать речи партизан, ваши слова мало похожи на военную лексику. Что от военных есть в вас и вашем движении и как вы можете описать войну, в которой участвовали? *Субкоманданте Маркос:* Мы сформировались внутри армии, Сапатистской армии национального освобождения. Это военная структура. Субкоманданте Маркос – военный командир армии. Но в любом случае, наша армия – совершенно другая, потому что мы стремимся как раз к тому, чтобы перестать быть армией.

Военный – это абсурдная личность, потому что он должен прибегать к оружию для того, чтобы убедить другого, что его истина – единственная, которой нужно следовать, и в этом смысле, если будущее нашего движения – военное, у него нет будущего. Если САНО продолжит свое существование как вооруженная военная сила, это станет ее поражением. Поражением в смысле поражения ее идейных позиций, ее взгляда на мир. Кроме этого, еще худшим, чем это стало бы, если бы САНО пришла к власти и начала править, как революционная армия. Для нас это было бы поражением.

То, что считалось бы успехом для военно-политической организации 60-х и 70-х, когда возникли национально-освободительные движения, для нас стало бы поражением. Мы видели, как эти победы приводили к провалам или поражениям, скрытым за собственной маской. То, что оставалось всегда нерешенным, – это роль людей, роль гражданского общества, роль народа.

И наконец, это всегда было борьбой между двумя гегемо-ниями. Репрессивная власть, которая сверху все решает за общество, и группа просветленных, которые хотят наставить страну на путь истинный, отстраняет первую группу от власти, берет власть в свои руки и тоже сверху начинает решать все за других. Для нас это – борьба гегемонии, и всегда в ней есть «плохие» и «хорошие»: те, кто побеждают – хорошие, те, кто терпит поражение – плохие.

Но для остальной части общества в принципе ничего не меняется. Для САНО наступил момент, когда она оказалась превзойдена самим сапатизмом. Буква "А" (армия) в этой аббревиатуре уменьшается, ее руки оказываются связаны, причем настолько, что мобилизация без оружия не только не становится для нас трудностью, но мы даже испытываем от этого определенное облегчение. Да и патронташи становятся намного легче, чем раньше, и вес военной риторики, неизбежной со стороны любой вооруженной группировки во время диалога с гражданскими, становится куда меньше.

Нельзя восстановить ни мир, ни общество, ни национальные государства, разрушенные сегодня, если исходить из вопроса, кто на этот раз навяжет свою гегемонию обществу. Мир, а в нашем случае Мексика, состоит из разных людей и групп, и отношения, которые нужно построить между этими разными группами и людьми, должны опираться на уважение и терпимость, т.е. элементы, которых нет в выступлениях военно-политических организаций периода 60-х и 70-х. Как это обычно происходит, реальность предъявила свой счет, и для вооруженных национально-освободительных движений цена этого счета оказалась очень высокой…" (интервью субкоманданте Маркоса Габриэлю Гарсии Маркесу колумбийскому журналу «Камбио», 25 марта 2001 / Перевод О. Ясинского (Чили) – http://www.tiwy.com/pais/mexico/entrer vista=con=subcomandante=marcos/; адрес оригинала статьи: http://www.cambio.com.co/web/interior.php?idp=21 amp;ids=l amp;ida=).

Основной метод ведения борьбы сапатистов – навязывание многостороннего диалога между общинами индейцев, муниципалитетами и центральными властями Мексики. Отметим, что похожую форму «принудительного диалога» активно использовало в ходе местных и всероссийских выборов 1999 года общественно-политическое движение «Май», организованное в Екатеринбурге.