Банк - Дэвид Блидин

Чтобы окончательно испортить дело, он еще и сыночек Очень Важной Персоны нашего Банка. Не могу вспомнить точную позицию его папаши в банковской иерархии, но это не важно: я в любом случае ни разу с ним не пересекался и лично не знаком. Разумеется, у папаши Блудного Сына есть ослепительно чистый кабинет на верхнем этаже, редкие орхидеи из Таиланда, которые меняют каждую неделю, и отдельный туалет с кранами в виде изрыгающих воду позолоченных херувимов.

Блудный Сын сверкнул мне ослепительной улыбкой — зубы настолько белые, что кажутся голубоватыми, — и тычком послал свой рекламный буклет по столу Сикофанту. Тот взял его, нахмурился и передал мне. На странице пятнадцатой обведен в кружок неверный промежуточный итог. Меня окатило волной ужаса, но я увидел, что это одна из страниц, которые сводил Блудный Сын. Я бросил на него один из самых зловещих взглядов, в ответ он лишь безразлично пожал плечами. Хочет свалить вину на меня, засранец! К счастью, пятнадцатая страница прошла не замеченной Клиентом.

Острая боль в мочевом пузыре — сколько же это продлится? Мы сидим уже тридцать минут; значит, не меньше часа. Я столько не выдержу. Хоть веревочкой перевязывай. Чертов Пессимист, затащивший меня в «Старбакс» перед самой встречей с Клиентом!

Наш замечательный Клиент — долговязый тип в на редкость дрянном костюме, словно сляпанном за пять минут в какой-нибудь подпольной потогонке. Совершенно иного ожидаешь от человека, который в результате слияния положит в карман нехилых шестьдесят лимонов. Клиент сидит, ссутулившись и низко свесив голову, вот-вот захрапит. Анекдот, да и только. Конечно, суть и подробности сделки надоели до тошноты, но ведь речь идет о шестидесяти миллионах, моей зарплате за шесть сотен лет нынешнего адского существования с насильственным пребыванием в зале заседаний с мочевым пузырем размером с арбуз и старбаксовским кофе, неудержимо рвущимся в мочеиспускательный канал.

— Показатель «кью» при открытой разработке ответвлений основной золотоносной жилы Аларми выглядит весьма перспективным: концентрация ноль и шесть десятых позволит получить, по прогнозам специалистов, пятнадцать тысяч тонн неочищенного золота уже в этом году…

Нудный Инженер, руководитель проектной группы Клиента, уже пятнадцать минут топит нас в промышленном жаргоне, как котят. Без слов ясно, что его техническая диатриба^[17] предназначена исключительно для других Нудных Инженеров, нога которых никогда не ступала и не ступит на презентации для инвесторов, и технико-экономическое обоснование будет безжалостно вырезано и не увидит света нового дня. Тем не менее он продолжает гундеть, и никто его не прерывает. Не знаю почему. Возможно, щадя самолюбие, — пусть Нудный Инженер выговорится про концентрации и выплавки, может, он об этом целый год по ночам мечтал, и перебить его сейчас — все равно что пнуть маленькую грустную дворняжку.

Обладая слабым мочевым пузырем и порой лишь чудом избегая катастрофы с помощью кстати подвернувшихся кустов или даже брошенной пустой бутылки, я выучился паре фокусов, позволяющих выиграть время в таких ситуациях. Сейчас я уже дошел до стадии о-боже-я-этого-не-сделаю, наступающей примерно за полчаса до фазы гребаные-небеса-из-меня-вот-вот-реально-польется, которая обычно дает еще пятнадцать минут до настоящей развязки, последнего взрыва. Уже слишком поздно для большинства трюков: крепко сжать бедра и колени, как девчонка; думать о другом (будто это кому-то помогало, кроме разве что признанных мастеров дзен-буддизма); положить ногу на ногу и сдавить изо всех сил (есть риск нечаянно сделать себе вазэктомию^[18]).

Время применить эректоблок. Это довольно простая стратегия, включающая пристальное разглядывание бежевого свитера Снежной Королевы и настойчивое самовнушение, что она вовсе не законченная стерва и мечтает нырнуть под длинный стол и стащить с меня брюки; повторять до тех пор, пока эрекция не блокирует уретру. Стыдно — да, но, поверьте на слово, эффективно.

До известной степени. Единственная трудность эректоблока в том, чтобы его удержать. Снежная Королева скрестила руки на груди, закрыв мне всю картину; я невольно перевел взгляд на ее злое, надменное лицо и едва не потерял достигнутое — фантазия испарилась. К счастью, Клиент обратился к ней с вопросом, и Снежной Королеве пришлось судорожно листать буклет, предоставив мне беспрепятственный обзор бежевого свитера. Эректоблок восстановился в полную силу.

И тут, абсолютно неожиданно, эректоблок, зараза, пропал — двух секунд хватило на переход от гордого пульсирующего состояния к вялому и жалкому. Так отреагировала не только моя чувствительная область ниже пояса: Снежная Королева сморщила нос, Сикофант старательно строил радостную мину, удачно изобразив лань, захваченную врасплох светом фар проезжающей машины. Словно кто-то поставил кондиционер на холод и включил на максимум… Нет, чересчур банально. Испробуем другую метафору, будто ледяной ветер с пустынных скалистых вершин, голых и безжизненных, где одинокий крестьянин с трудом раскалывает корку промерзшей почвы в тщетных поисках картофелины размером с боб, миновав по пути все виды массовых побоищ и постигнув зло, на которое способен человек, ворвался в тесную комнату, в которой проходит прогон инвесторской презентации, — в зал заседаний № 121.

Дверь резко распахнулась, так что затрещали петли, и в комнату вошел Самая Холодная Рыба в Пруду. Это не мы придумали ему прозвище: никто из нас попросту не осмелился бы. Авторство клички принадлежит давно уволенному репортеру из «Уолл-стрит джорнэл» и восходит к ее ежегодному списку «Кто есть кто в банковской индустрии».

Разве возможно дать адекватное описание этого финансового божества, способного заставить нервничать храбрейших из нас? Ладно, сначала факты. Он глава Банка. Не просто руководитель — он и есть Банк. Основал его, когда самому не было и тридцати. Его называли вторым Макиавелли и восходящей звездой фонда комплексного рискового инвестирования, а он увел у хозяев большинство клиентов и открыл собственную лавочку. Физически Рыба вовсе не так внушителен — скорее маленького роста, примерно пять футов и шесть или семь дюймов, черный от загара после недельного отпуска на Палм-Бич. Президент до сих пор бегает марафоны, хотя ему скоро стукнет шестьдесят; в нем ощущается такой запас прочности, что невольно кажется — в случае ядерного взрыва или атаки террористов единственными оставшимися в живых тварями будут тараканы и наш Рыба.

Опустившись в кресло во главе стола, глава Банка оглядел комнату пронзительными глазами, в которых отражались миллиарды вычислений в секунду, производимые колоссальной мощности серым веществом. Сикофант тихо всхлипнул, без сомнения, разрываясь между желанием бежать куда глаза глядят и инстинктивным порывом пасть ниц к Рыбьим мокасинам от Гуччи. Рыба коротко кивнул куда-то в направлении Снежной Королевы, и ледяную деву пробила видимая дрожь: она вскочила с места и кинулась искать по шкафам охлажденную бутылку воды перье. Даже Клиент, игрок одного с ним калибра, полновластный хозяин своей собственности, издал нервный смешок, когда Рыба очень ровно положил на стол черный атташе-кейс. Лишь Блудный Сын остался равнодушен к появлению президента Банка и листал буклет, подавляя зевоту.