Великие мечты - Дорис Лессинг

— Это лица ангелов, — провозгласил он наконец, — и, должно быть, художнику было видение. Ни одна земная женщина так не может выглядеть.

На следующее утро, когда выстиранное Ребеккой белье заново сохло после ночного дождя, Сильвия попросила Аарона поискать в буше комариные куколки, но он сказал:

— Боюсь, мне нужно читать книги, которые я изучаю с отцом Макгвайром.

Сильвия пошла в деревню, нашла несколько ребятишек — которые вообще-то должны были бы сидеть в школе — и сказала, что заплатит им, если они обыщут буш на предмет куколок.

— Сколько?

— Дам вам денег на всех, а вы сами между собой поделите.

— Сколько?

Через минуту ребятишки стали требовать от нее велосипеды, учебники, новые футболки. Это потому, что любого белого человека они считали богачом и источником всевозможных благ для себя. Сильвия засмеялась, потом они тоже засмеялись, и сошлись в конце концов на нескольких цимлийских долларах, что были зажаты в ее руке, — их хватит на горсть сладостей в местной лавке. И дети побежали со смехом в буш, они дурачились и играли: экспедиция будет безрезультатной. Затем Сильвия направилась в больницу, где застала Джошуа зашивающим довольно глубокую рану.

— Вас здесь не было, доктор Сильвия.

— Я бы пришла через пять минут.

— Откуда мне было знать?

Это давно уже стало предметом их разногласий. Джошуа научился зашивать простые раны и делал это неплохо. Но, осмелев, парень пытался самостоятельно заниматься ранами, которые требовали больших знаний, чем у него, и Сильвия запрещала ему это делать. Они оба посмотрели на мальчика, который уставился на свою руку и на иглу, пронзающую плоть. Он держался молодцом, закусил только губу. Джошуа неопрятно закончил шов — Сильвия забрала у него иглу и переделала последний отрезок заново. Потом она пошла к своей аптеке — к сараю, чтобы отмерить лекарства перед обходом. Джошуа последовал за ней, распространяя вокруг себя запах дагги.

— Товарищ Сильвия, я хочу стать доктором. Всю свою жизнь я хотел этого.

— Никто не станет обучать на врача человека, который курит даггу.

— Если бы я начал учиться, то бросил бы курить.

— А кто будет платить за твое обучение?

— Вы можете платить за него. Да, вы должны заплатить за меня.

Этот парень знал (как знали все вокруг), что Сильвия сама оплачивала новые строения в больнице, поставки медикаментов и зарплату Джошуа. Предполагалось, что за ней стоит одна из мощных международных компаний-доноров, из системы гуманитарной помощи. Она говорила Джошуа, что ничего подобного, это были ее личные деньги, но он не хотел ей верить.

На старом кухонном подносе, пожертвованном Ребеккой, Сильвия расставила стаканчики с лекарством, разложила кучки таблеток — по большей части витаминов. С этим набором она пошла к деревьям, среди которых лежали или сидели большинство ее пациентов, и стала раздавать им приготовленное.

— Я хочу быть доктором, — грубо повторил Джошуа.

— Ты знаешь, сколько это стоит — обучить одного человека на врача? — спросила она его через плечо. — Послушай, объясни этому мальчику, как проглотить микстуру. Я знаю, она невкусная.

Джошуа заговорил, мальчик что-то возразил ему, но микстуру выпил. Худосочный двенадцатилетний ребенок страдал от сразу нескольких разновидностей гельминтов.

— Тогда скажите мне, сколько это стоит?

— Ну, если приблизительно, включая жилье и питание, то это будет около ста тысяч фунтов.

— Вот и заплатите.

— У меня нет таких денег.

— А кто же за вас платил? Может, правительство? Или это была гуманитарная помощь?

— За меня платила моя бабушка.

— Вы должны сказать нашему правительству, чтобы мне позволили стать доктором. Скажите им, что из меня получится хороший доктор.

— Разве станет ваше черное правительство слушать такую ужасную белую женщину, как я?

— Президент Мэтью сказал, что мы все сможем получить образование. Я хочу получить такое образование, чтобы стать врачом. Он обещал нам, когда товарищи еще сражались в буше, наш товарищ президент пообещал всем нам среднее образование и потом право обучиться любой профессии. Так что вы должны пойти к президенту и сказать ему, чтобы он выполнил то, что обещал.

— Я вижу, ты до сих пор веришь тому, что говорят политики, — заметила Сильвия, опускаясь на колени, чтобы приподнять женщину, ослабевшую после родов и потерявшую ребенка. Черная кожа, обычно теплая и гладкая, была шершавой и холодной.

— Политики? — переспросил Джошуа. — Вы называете их политиками?

Она поняла, что в голове этого парня товарищ президент и чернокожее правительство (его правительство) занимали отличное место от того, которое отводилось «настоящим» политикам — белым.

— Если составить список всех обещаний вашего товарища Мунгози, которые он давал, пока товарищи сражались в буше, то будет очень смешно, — сказала Сильвия.

Она осторожно опустила голову женщины на сложенную вдвое тряпку, прикрывающую грязную после дождя землю, и спросила:

— У этой женщины есть родственники? Кто-нибудь кормит ее?

— Нет. Она живет одна. Ее муж умер.

— Отчего он умер?

СПИД тогда только входил в общественное сознание, и Сильвия подозревала, что некоторые из смертей, случавшихся вокруг, были не тем, чем казались.

— У него появились язвы, и он стал худой и потом умер.

— Нужно покормить ее, — сказала Сильвия.

— Может, Ребекка принесет ей супа, который готовит для святого отца.

Сильвия промолчала. Это была худшая из всех проблем. В ее понимании больницы обязаны кормить своих пациентов, но здесь если у больного не было родственников, то не было и еды. И если Ребекка принесет с кухни священника суп или что-то еще одному из пациентов, то остальные будут недовольны. И вряд ли Ребекка согласится на это: между ней и Джошуа шла борьба из-за того, кто что должен делать. И, думала Сильвия, эта женщина умирает. В приличной больнице она бы наверняка выжила. Если погрузить пациентку в машину и отвезти в больницу, что в двадцати милях отсюда, то она даже не доедет туда живой. Среди запасов Сильвии была пищевая добавка, которую она применяла не как еду, а как лекарство. Она попросила Джошуа пойти и развести для женщины немного порошка, думая при этом: «Я трачу драгоценные запасы на умирающую».

— Зачем? — нахмурился недовольно Джошуа. — Все равно она скоро умрет.

Сильвия, ни слова не говоря, пошла к сараю, который она по невнимательности оставила незапертым, и увидела, что к бутылкам с лекарствами тянется какая-то старуха.

— Что тебе здесь нужно?

— Мне нужно мути, доктор. Мне нужно мути.