Нефть - Марина Юденич

Поскольку добыча нефти внутри страны продолжает сокращаться, Управление считает, что к 2030 году Соединенные Штаты будут импортировать 27 млн баррелей в день, если условия не изменятся. Масштабы этой проблемы угрожают нашей долгосрочной безопасности. И эта угроза обещает со временем стать еще серьезнее, поскольку традиционные источники энергии истощаются, а спрос продолжает расти. По этой причине законодатели должны рассматривать в качестве сырья не только ископаемые виды топлива.

Подлинную энергетическую независимость наилучшим образом обеспечивает система энергетической безопасности, основанная на стабильности рынков и международном сотрудничестве при реагировании на сбои в мировых поставках. Годами международное сообщество стремилось не допускать сбоев, налаживая многочисленные каналы поставок, поощряя открытые рынки и поддерживая стратегические запасы. Эти шаги необходимы, но недостаточны для обеспечения будущей энергетической безопасности по трем причинам.

Во-первых, разведка ведется в более отдаленных и потенциально нестабильных регионах мира. Даже в ведущих по производству энергоносителей регионах, таких как Ближний Восток и Латинская Америка, политическая нестабильность в будущем может подвергнуть опасности мировое энергоснабжение.

Во-вторых, с открытием новых источников энергии на большем расстоянии от их потребителей в мире будет происходить быстрое расширение инфраструктуры — нефтепроводов, нефтеперерабатывающих заводов и портов, которые могут стать привлекательной мишенью для террористов, партизан и организованных преступных групп. Стихийные бедствия также будут представлять угрозу для этой инфраструктуры. На многих глобальных судоходных маршрутах, подобных проливу Хормуз в Персидском заливе или Малаккскому проливу в Юго-Восточной Азии, танкерное сообщение подвергается опасности со стороны террористов и пиратов.

На суше строящиеся трубопроводы все чаще пересекают многочисленные границы, что осложняет расчеты политического риска для компаний, вкладывающих значительные средства в обеспечение безопасных поставок нефти и газа на рынок.

Третья угроза энергетической безопасности — недостаточная прозрачность рыночных процессов. Половина мировых запасов нефти находится в руках государственных энергетических компаний, которые не так гибко реагируют на рыночный спрос, как частные транснациональные нефтяные компании.

Государственная собственность может давать преимущество, как в случае работы Саудовской Аравии в Организации стран — экспортеров нефти по сдерживанию мировых цен. Однако подобная ситуация может приводить к злоупотреблениям, когда одни поставщики грозятся сократить поставки энергоносителей для достижения своих политических целей, а другие перебивают цены частным энергетическим компаниям, заключая сделки, которые предусматривают дополнительные межправительственные выгоды — такие, как экономическая помощь и поставки оружия.

Все эти факторы складываются в один простой тезис: для решения проблемы глобальной энергетической безопасности необходимо международное сотрудничество. Мы не можем позволить энергоресурсам стать переменной величиной, фактором риска, вопросительным знаком в общей картине экономики и безопасности нашей страны — или всего мира».

— Да. И Россия — значит — один из этих вопросительных знаков в общей картине экономики и… как там они пишут? — безопасности нашей страны и всего мира?

— Да, сэр. Отчасти.

— И у нас сейчас есть, судя по всему, такая возможность — распрямить этот вопросительный знак. Превратить его, скажем, в восклицательный. Или — точку.

— Это образно, сэр.

— А основания?

— Международные эксперты указывают на целый ряд нарушений…

— Нет, Конди, это оставь для официального заявления. Сейчас я хочу услышать хоть одно — одно! И мне этого хватит вполне — но совершенно, безупречно реальное основание.

— В Москве, в уличных беспорядках убит Стив Гарднер, сотрудник NDI.

— А что он там делал, в уличных беспорядках?

— Сэр, наша работа…

— Я знаю, Кондолиза, в чем заключается ваша работа. И в чем заключается работа других моих сотрудников. В том числе специальных моих сотрудников. Это грустно, что он убит, но это недостаточный повод. Еще раз спрашиваю — есть ли достаточные?

— Вот отчет международных наблюдателей. Прочтите. Возможно, он поможет вам принять решение.

— Хорошо. Я прочту. И решу. Ты можешь идти.

Она положила тонкую папку на стол и направилась к тому же северозападному выходу, через который вошла, минуя приемную. Президент остановил ее уже у самой двери.

— Скажи, Конди, чья это была идея — рассказать стране и миру, что однажды, 28 июля 1986 года, я решил стать совершенно новым человеком. Ну, помнишь, я взял и рассказал тогда всем, как проснулся в номере отеля в Колорадо-Спрингс наутро после застолья с ровесниками в честь коллективного 40-летия и с горечью подумал, что мне лично праздновать нечего.

— Это был ваш рассказ, сэр — нам, Лоре и мне. И нам показалась, что это очень знаковая история и то, что через похожее проходят сотни тысяч мужчин. И если каждый из них, вслед за президентом, задумается на эту тему, возможно — жизнь станет немного лучше.

— Так и вышло, я дал тогда себе много обещаний и выполнил почти все, одно из них было — ты помнишь, Конди? — изменить тон Вашингтона и вернуть в Белый дом дух чести и достоинства.

— Да. Я помню, конечно.

— Что ж, который сейчас час в Москве?

— Полночь.

— Прекрасное время для выполнения обещаний.

Он снял трубку, но прежде чем дать распоряжение телефонистке — задал еще один вопрос госсекретарю.

— Ты ведь знаешь русский язык, Конди?

— В рамках академического.

— Думаю, этого будет достаточно. Скажи мне, как будет по-русски «поздравляю»?

Он неожиданно подмигнул все еще стоящей в дверях Кондолизе:

— Сейчас — сама понимаешь — наступает такое время: все — всех поздравляют. Хорошее время, ты не находишь?

28 августа 2007

Москва