Дрожь - Роберт Ферриньо

— Я не умен, но чертовски обаятелен, Дезмонд! — криво улыбнулся Джимми.

Тот перевернул чашку и вылил остатки кофе на газон.

— Джейн Хоулт — первоклассный коп. И с ней твое обаяние не стоит и гроша. — Он пошел по траве, увидел пластиковую бутылку и, подняв ее, недовольно покачал головой. Мир медленно, но верно катился в ад, и Дезмонд оценивал уровень падения по количеству мусора на собственном дворе.

— Так скажи ей, чтобы приехала попозже, — сказал Джимми. — Торговля начнется с минуты на минуту, а тебя мне не хотелось бы тревожить.

После ухода из полиции Дезмонд каждый новый день начинал с торговли акциями. Его гостиная была оборудована под рабочий кабинет. На столе стояло три монитора, а головной компьютер был подключен к высокоскоростной цифровой абонентской линии, что позволяло ему следить за стоимостью акций в реальном времени. Дезмонд включался в работу в половине седьмого (на Уолл-стрит в это время было как раз 9.30 утра), приценивался, покупал и продавал.

— В понедельник утром всегда суета, — заметил он. — Я не собираюсь входить в реку, пока не узнаю, куда она течет. Главное правило — береги и защищай свой капитал! Единственное правило! — Он открыл перед Джимми дверь: — Давай заходи! Быстро!

Хоулт сидела на стуле, положив ногу на ногу. Симпатичная женщина лет тридцати с высокими скулами и усталыми глазами внимательно смотрела на Джимми. Даже в южной Калифорнии, где копы носили сшитые по спецзаказу костюмы и дорогие солнцезащитные очки, Джейн была самой хорошо одетой среди всех полицейских, которых Джимми когда-либо знал. Этим утром она облачилась в сине-серую кашемировую юбку до колен и отличный блейзер, сожравший как минимум две ее зарплаты. Шею украшала жемчужная нить, видимо, старая фамильная драгоценность, И только удобная рабочая обувь напоминала о профессии ее владелицы. Джейн взглянула на часы и приподняла красивую бровь.

— Хм, я думала, в столь ранний час ты окажешься в постели, — произнесла она с легким акцентом, — и собиралась извиниться за то, что разбудила.

— Конечно, собиралась, никто не сомневается, — спокойно ответил Джимми.

Хоулт часто практиковала эту изящную тактику копов — являться без предупреждения и в самое неудобное время. Она очень любила приезжать неожиданно и заставать людей врасплох, как правило, поздно ночью или на рассвете, а потом искренне просить прощения за столь бестактное вторжение. Да, она извинялась и в это время пристально наблюдала за тобой, словно подозревая в преступлении и надеясь найти улики. И ты начинал себя чувствовать так, будто она застукала тебя за нюханьем героина или изготовлением взрывчатки. Не важно, что именно ты делал, ведь каждого человека можно обвинить хоть в чем-то. Джимми постарался улыбнуться как можно приветливее.

— Это я должен просить прощения, Джейн, — вежливо сказал он, — за то, что звонил тебе ночью. Я повел себя как полный идиот.

Хоулт молча поменяла ноги местами. Она не собиралась переубеждать Джимми. Его извинениям она верила не больше чем своим.

Дезмонд поудобнее устроился в кресле и открыл экономическую газету.

— Кстати, Джейн, — как бы невзначай заметил он, пробегая пальцем по строчкам газетной колонки, — передай отцу, что я сделал в прошлом году шестьдесят семь процентов прибыли. Спроси, как у него идут дела.

— Я никогда не обсуждаю деньги с отцом, — холодно ответила Хоулт.

— И я тоже, — оживился Джимми. — Пожалуй, Джейн, у нас с тобой намного больше общего, чем ты думаешь.

Дезмонд перевернул страницу.

Хоулт и Джимми проводили много времени вместе во время расследования преступлений, совершенных Яйцом. Тогда они оба надеялись, что убийца снова даст о себе знать. Джимми жил в маленьком домишке за Лагуна-Кэньон-роуд, напоминавшем скорее жалкую хижину, чем приличное жилище. Хоулт часто навещала его в самые не подходящие для этого часы, всегда исправно извиняясь за то, что предварительно не позвонила. Она была очень дружелюбна и предельно вежлива и задавала одни и те же вопросы, слегка меняя формулировки. Спросив что-то, вновь возвращалась к теме несколько минут спустя, словно невзначай: «Джимми, я вот подумала… А почему Яйцо вдруг начал тебе писать? Я никогда не слышала о серийных убийцах, интересующихся кинообзорами». Джимми это ничуть не обижало. Будучи репортером, он сам нередко пользовался подобной тактикой. Он знал, что Джейн опросила его коллег, соседей и даже досконально изучила его банковский счет. Джимми и сам навел о ней кое-какие справки и до сих пор с улыбкой вспоминает о выражении лица Джейн, когда он заявил, что сражен наповал ее двойкой на экзамене по статистике.

С разрешения Джимми Хоулт поставила его домашний телефон на прослушивание. Они частенько ночи напролет играли в скрэбл,[3]ожидая звонка от убийцы. Хоулт приносила из дома чай и маленький металлический заварной чайник. Ее очень раздражало, если Джимми удавалось выиграть несколько раз подряд. Однажды, выходя из комнаты, он заметил, как Джейн тайком роется в его карточках, пытаясь найти какое-то несоответствие, что позволило бы обвинить Джимми в жульничестве. Но он никогда не давал повода для подозрений и выигрывал честно.

— Мы можем где-нибудь поговорить? — спросила Хоулт, резко поднявшись. Фраза прозвучала скорее как приказ.

Джимми кивнул в сторону маленькой кухни. Джейн, прислонившись к раковине, оказалась так близко к Джимми, что тот почувствовал запах ее духов — тонкий аромат, свежий и без цветочных примесей. На его вкус, Хоулт была какой-то слишком острой, ей не хватало мягкости, словно вся она состояла из углов. Единственное, что видел Джимми, представляя, как они занимаются любовью, — это бьющиеся друг о друга колени и локти. Больше ничего. Однако пахло от Хоулт приятно.

— Как ты нашла меня, Джейн?

— Я удивилась, узнав, что ты живешь с Дезмондом, — сказала Хоулт, словно не слыша адресованного ей вопроса. — Не думала, что у тебя есть друзья среди копов.

— Только Дезмонд… и ты, — ответил Джимми, доставая кувшин из холодильника. — Мне кажется, мы оба были не правы, Джейн.

Хоулт ухмыльнулась, демонстрируя легкую неправильность прикуса. Джимми замечал, что в богатых семьях не гонятся за стандартными улыбками, пытаясь сохранить индивидуальность ребенка и его схожесть с почтенными предками. Ему нравилась улыбка Хоулт и то, как она размешивала сахар в чае, никогда не задевая чашку ложкой. И особенно он любил ее смущение, когда смеялся над ее шутками. Вероятно, коллеги Джейн не ценили ее сдержанный юмор.

Через несколько недель, проведенных в хижине Джимми, Джейн чувствовала себя почти как дома. Она скидывала туфли, усаживаясь рядом с Джимми на диван. Они пили ямайский ром и играли в скрэбл. В один из таких милых вечеров заехала Оливия. Представив женщин друг другу, Джимми выдержал несколько мучительных минут, пока наконец Джейн не вспомнила о «срочном» деле. После ее ухода они с Оливией поругались, припомнив все, что только можно, но ни разу не упомянув Хоулт. Ссора закончилась сексом, полностью их помирившим. После случая с Оливией Джейн по-прежнему приезжала к Джимми, но уже никогда не снимала обувь. Яйцо так и не позвонил Гейджу ни домой, ни на работу. И никогда больше не писал. Год спустя Хоулт выписала Джимми чек на 285 долларов — ровно столько она проиграла ему в скрэбл. После этого они не виделись вплоть до этого утра.