Обкуренные черти - Патрик Фосс

— Прежде всего, — заявил он, — я установил звукоизоляцию.

Стены, пол и потолок были обиты белым ковровым покрытием Таро постучал по нему, и все услышали глухой звук.

— Ну, не совсем стопроцентная изоляция, но почти стопроцентная, — похвастался Таро. — И окна толстые. А на дверях двойные замки.

— Наверно, пытаешь здесь маленьких зверушек по выходным? — спросил Крис.

Таро взглянул на него с недоуменным видом. Он был именно таким, каким представлял его себе Крис; невысокий, жилистый, весом не больше ста пятидесяти фунтов, одет в куртку «Док Мартенс» и синие джинсы. В целом он был похож на японца, за исключением вздернутого носа и круглых, почти девичьих глаз, буравящих Криса.

— Что значит «пытаешь»?

— Смотришь японское телевидение, — объяснила ему Джессика. — Покажи Крису свои игрушки, Таро.

С минуту Таро стоял, уставившись на Криса, а потом залез на водительское сиденье — одно из двух парных «капитанских» сидений. В салоне сидений не было вообще. Только кровать вдоль стены и коробки с разным барахлом — одеждой, бейсбольными битами и едой быстрого приготовления. Сначала Крис сидел на полу, но когда Таро переместился вперед, Крис встал и сел рядом с Джессикой на кровать. У Таро был несчастный вид.

«Забавно!» — подумал Крис.

Таро показал на черную коробку с вспыхивающими красными огоньками; она располагалась под радиоприемником.

— Это полицейский сканер «Айва-43». Я купил его у вьетнамцев в Дэндэн-тауне. Он мощный. Можно поймать много сигналов. — Он включил прибор, и коробка затарахтела на грубом японском. Таро перевел: — Полицейский говорит, что какой-то пьяный-Как это сказать, Джессика? — Он сделал правой рукой быстрое, резкое движение от своего рта — Хакусимасита?

— Вырвало? — уточнила она.

Таро ухмыльнулся.

— Вырвало в полицейской машине.

— Вытащить и расстрелять! — высказался Крис Он положил руку на колено Джессики и стал медленно поглаживать, наблюдая, как Таро сверкает глазами и сжимает зубы и кулаки. — Что еще ты раздобыл?

Таро суетливо начал шарить под сиденьем. Он выругался по-японски, но не оглянулся на Криса и Джессику.

— С тобой все в порядке? — спросила Джессика, но Таро только отмахнулся.

— Эт-то… — произнес он сдавленным голосом, продолжая копаться под сиденьем. — У меня есть радарный детектор. — Он показал им его через плечо. — А еще тут есть изменитель голоса.

Крис спросил:

— Что-что?

— Ну, знаешь, — ответила Джессика, — одна из этих электронных штучек. Вешаешь ее на телефон, и она меняет твой голос. Как в кино. Очень прикольно.

— Где ты это достал? — спросил Крис.

— В Токио. — Таро потер лоб.

— О боже, как я скучаю по Токио! — воскликнула Джессика. — А ты можешь эту штуку вытащить, Таро?

Прибор был небольшой, с двумя длинными проводками, свисающими с каждой стороны. На конце одного провода было штепсельное гнездо, другой же присоединялся к покрытой пеной подушечке. Таро воткнул штепсель в розетку фургона, а подушечку приладил к мобильнику на уровне рта. Они по очереди звонили друг другу. Джессика заметила, что благодаря этому устройству их голоса звучали так, словно у них был набит рот.

Нашлось у Таро и кое-что поинтереснее. Всякие там ломики и кусачки, да такие, что могут запросто перекусить и колючую проволоку, и стальную цепь. Имелась у него и большая связка отмычек, а также целая коллекция краденых номерных знаков.

А под кроватью находился тайник.

— Если снять матрас и крышку, там много пустого места — Таро показал. Свободное пространство было заполнено футонами[13]и одеялами. — Но там внизу еще есть пустое место. Много.

— Вполне достаточно для одного придурка, — добавила Джессика.

— Или уютное укрытие для двоих, — отреагировал Крис. Он обнял Джессику за талию сзади и прошептал ей на ухо: — Как ты на это смотришь?

Она оттолкнула его.

— Нет уж, ты меня туда не затащишь! — возмутилась она.

Раздался стук. Это Таро отпустил крышку.

— Больше у меня ничего нет.

Наблюдая, как яростно рванул с места фургон Таро, Джессика спросила:

— Ты нарочно ведешь себя как придурок, или это получается само собой?

— Нарочно, — сознался Крис.

— Но без Таро мы не сможем осуществить наш план.

— Я просто хочу знать, с кем имею дело, — ответил Крис. Они стали спускаться в метро. На ступеньках на куче газет сидел какой-то бездомный и внимательно разглядывал свои грязные ноги. — Может ли Таро взорваться и двинуть мне в рожу? Или он позволит растоптать себя? Теперь мне это известно.

— Ни черта тебе не известно! — воскликнула Джессика. — Но мне нравятся твои слова «хочу знать, с кем имею дело».

— Я так сказал?

Подземная часть станции была заполнена толпой беспрестанно поглядывающих на часы бизнесменов в синих костюмах и слегка ослабленных галстуках и стайками смеющихся молодых женщин в коротких юбках и сандалиях. Кругом одни сандалии и босоножки. Никогда прежде не доводилось Крису видеть такое количество голых женских ножек, как в Японии. Ножки были сплошь стройные и изящные, а ногти покрыты черным, зеленым или ярко-красным лаком Крис не мог оторвать от них глаз. Это уже превращалось в манию! Тут Джессика ущипнула его за руку.

— Ты меня слушаешь? — спросила Джессика.

— Что?

— Прекрати глазеть. Они совсем не такие соблазнительные. Я спросила, значит ли это, что ты собираешься мне помочь?

— Ты имеешь в виду, вошел ли я в команду? — спросил Крис. — В деле ли я? Присоединился ли к проекту? Не знаю. А что, если я взгляну на тебя как-нибудь не так и Таро распсихуется? Да он просто расквасит мне физиономию!

Джессика улыбнулась.

— Я постараюсь не досаждать ему. Но раз он не набросился на тебя сегодня, значит, не набросится и завтра. Я знаю, что он выглядит немного жалко, но он опасный тип. Он ведь сидел в тюрьме!

— За кражу мотороллеров.

— За ним тянется столько всего! Уж побольше, чем за тобой.

— Но ты уверяла, что он робкий.

— Со мной — да. Может, если ты покажешь ему свою грудь, он будет таким и с тобой.

— Может, я даже понравлюсь ему больше, чем ты.

Она остановилась, и развернула его лицом к себе и спросила.

— Что происходит?

Владельцы киосков уже опускали тяжелые металлические двери с помощью дистанционных пультов. Из громкоговорителей раздавалась «Auld Lang Syne»[14]. Было уже без двадцати двенадцать. Работник метро что-то крикнул, и все кинулись к билетным кассам.