Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская

– Девушка! – крикнул преследователь.

Алиса резко развернулась.

– Что? – с вызовом спросила она.

– Девушка, – мужчина держал уже обе руки за спиной, – а откуда у вас этот мальчик?

– В каком смысле?

– А в том, что мне кажется, что я его раньше уже видел в этом парке. А вот вас – ни разу.

Его руки дрогнули и стали медленно появляться из-за спины.

Алиса напряглась. Нож? Пистолет? Палка? Как отбиваться? Куда бежать? И как? С Кирюшей она никуда не убежит, даже если подхватит его на руки!

Мужчина молчал.

Его левая рука – пустая! – повисла вдоль бока, а вот в правой, судя по напряжению мышц, явно что-то было…

Алиса заозиралась по сторонам. В полусотне метров, через газон и густые посадки, мелькали люди, доносились негромкие голоса – может быть, заорать? Позвать на помощь?

Она открыла было рот, набирая полные легкие воздуха…

…и осеклась.

Правая рука мужчины полностью показалась из-за спины. Держась за указательный палец, снизу вверх на Алису смотрела рыжая, обсыпанная веснушками, как горчицей, девчушка. Одного возраста с Кирюшей, милая в своей детской пухлости, она теребила вымазанные шоколадом губы.

– Ыгххррр, – выдохнула Алиса.

– Девушка? – уже угрожающе, с напором, повторил мужчина. – Я никогда вас не видел с этим мальчиком.

До Алисы стал медленно доходить смысл фразы.

Она припомнила напряженные лица; провожающие ее с подозрением взгляды; бабку, которая пыталась что-то вспомнить…

– Ах, вот вы о чем… – с облегчением рассмеялась Алиса. – Вы думаете, что украла его, да?

Мужчина не улыбнулся.

– Сейчас, – забормотала она, перебирая содержимое сумки. – Это племянник мой. Марина… сестра… сказала с собой всегда свидетельство о рождении брать… Вот!

Она сунула заламинированный листок в руки мужчине. Тот покрутил его в пальцах и внимательно глянул на Кирюшу.

– Как тебя зовут? – спросил он у малыша.

– Кийий, – отчеканил тот. Свое имя у него почему-то никак не получалось.

– А это кто? – мужчина мотнул головой в сторону Алисы.

– Это тетьлис. Моя тетя.

– А твоя мама ее знает?

– Да. Мама пошла в больницу, чтобы мне братика принести. А тетьлису попросила со мной посидеть.

– Это мама тебе сказала?

– Да.

– Ну хорошо, – кивнул мужчина. – Извините, – сказал он, протягивая Алисе свидетельство. – Сами же знаете, что у нас тут происходит. Вот, своими силами каждого подозрительного проверяем. Извините. Давайте я вас провожу.

* * *

– Район же маленький, все рано или поздно примелькаются, – объяснял Олег – так представился мужчина. – Вот и Кирилла вашего я запомнил. Как и то, что с ним всегда была блондинка такая яркая… с косой. А вы на нее, – он покрутил рукой перед лицом, – ну никак не похожи.

Алиса улыбнулась. Да уж, перепутать ее – темноволосую, с короткой стрижкой и мальчишеской фигурой – и пышнотелую с роскошной блондинистой гривой Маринку невозможно. Сейчас их и сестрами-то признать весьма сложно. Странно, правда, что собеседник не упомянул самого главного их различия – беременности Марины.

Они сидели на лавочке, отхлебывая из стаканчиков стремительно тающее мороженое и наблюдая за тем, как их подопечные трудятся над рытьем туннеля к центру Земли прям посреди дорожки.

Жена Олега уехала сдавать сессию – «Проблема маленького городка, – криво усмехаясь, сказал он. – Все молодые и красивые девушки в итоге оказываются заочницами столичных вузов и два раза в год улетают из семейного гнезда» – и оставила его присматривать за четырехлетней Тасей.

– Вот, смотрите, – взъерошил Олег волосы. – Таська позавчера утром, пока я спал, обкорнала. А в парикмахерскую времени нет заскочить.

* * *

По аллее, тяжело переваливаясь с ноги на ногу – точь-в-точь как давеча беременная Маринка, – прогуливался огромный поролоновый колобок. Гигантский даже по привычным Алисе столичным меркам – за два метра в высоту и столько же в обхвате. Что же там за кукловод? Каланча-баскетболист? Как ему не жарко в этом костюме, в пекле душного июльского дня?

Колобок провел рукой по макушке Кирюши, взъерошил тому волосы, затем повернулся в сторону Алисы – грубо намалеванное бездумно улыбающееся лицо наводило какой-то безотчетный ужас, которого она тут же устыдилась – и сунул ей и Олегу в руки по листовке. Потом еще раз погладил Кирюшу и отправился дальше, в свой бесконечный путь в тесной тюрьме поролонового тела.

Алиса автоматически скользнула взглядом по красочным фото сетов суши и так же автоматически скрутила глянцевый листок в трубочку и засунула в щель скамейки.

– Как им не жарко в этих костюмах? – повторила она вслух.

– Да плевать, – Олег пожал плечами и, даже не глянув, смял буклет и швырнул в урну. – Нахлебники-бездельники. Только мусор от них один.

– А почему тогда… почему вы все гуляете? – вернулась Алиса к теме разговора. – Надо же сидеть дома? Закрыться и не выпускать детей!

– В доме тоже пропадали, – тихо сказал Олег.

* * *

Это и было первым порывом – запереть детей в квартирах и сидеть рядом с ними неотлучно. Тогда это казалось наилучшим и самым верным решением: мой дом – моя крепость, ни один маньяк не сможет проникнуть в него. Да, уже четверо малышей пропали в парках, трое исчезли прямо посреди оживленной улицы, стоило родителям отвернуться лишь на минуту – но кто осмелится покуситься на дом?

Увы.

Первый пропавший из квартиры ребенок был оставлен один буквально на пятнадцать минут – мама побежала в магазин за углом. Вернувшись, она увидела лишь приоткрытую дверь.

– Приоткрытую, – с нажимом повторил Олег. – Чуть-чуть. На ладонь. На цепочке.

Ребенка никак не могли протащить через эту маленькую щель. И тем более никто не мог проникнуть через нее внутрь.

Второй – точнее, вторая, это была девочка, – исчезла ночью. Из квартиры, где кроме нее находились еще мать, отец, старший брат-студент и бабушка. Единственное, что мог вспомнить рыдающий отец – бабушку увезли в больницу с инфарктом, а вокруг матери хлопотали сын и бригада медиков, – так это то, что вечером кто-то позвонил им в дверь. Открыв ее, они увидели на площадке лишь темноту – и списали все на хулиганов, выкрутивших лампочку и балующихся со звонками. А наутро не обнаружили в кровати трехлетнюю Лизу. Лишь зловонная лужица чернела на белой простыне.

– Никаких следов, – тихо покачал головой Олег. – Никаких. Вообще.

Крали только детей до пяти лет – маленьких, щуплых, похожих на взъерошенных воробушков. Их фотографии висели на каждом столбе – желтея под обжигающим солнцем, скисая и обползая под летними ливнями. Никто не звонил по указанным телефонам, никто не видел пропавших малышей. Через месяц закрылись все детские сады и опустели кружки – родители не осмеливались отпускать детей от себя даже под присмотр педагогов. Срочно были вызваны из деревень и других городов бабушки, на работах начали