Мертвые возвращаются?.. - Тана Френч

Как только мне стало известно, откуда приходили открытки, проследить ее передвижение не составило труда. Разумеется, необходимости в этом не было — все, что Лекси натворила до того, как ее занесло к нам и она напоролась на нож, нас не касалось. Хотя Фрэнк все равно провел расследование, после чего прислал мне папку, помеченную грифом «Дело закрыто». И никаких комментариев.

Ее следов в Сиднее так и не удалось разыскать. Обнаружился лишь один серфер, который утверждал, что якобы видел, как Лекси торговала мороженым на Мэнли-Бич. Звали ее Хэзел, хотя в последнем он не уверен, да и вообще на надежного свидетеля этот качок не слишком-то был похож. Зато в Новой Зеландии ее точно звали Наоми Беллантайн, и она на неполный рабочий день устроилась секретаршей в какой-то офис. Наверное, продолжала бы трудиться и дальше, если бы ей не намекнули, что пора бы перейти на полный рабочий день. В Сан-Франциско Лекси хипповала под именем Аланны Голдман — подрабатывала в магазинчике пляжных принадлежностей, покуривала «дурь» у ночных костров. А вот какая она на фото, сделанном друзьями, — босоногая и загорелая, в обрезанных джинсах. Длинные, до пояса, локоны развеваются на океанском ветру, на шее ожерелье из морских раковин.

В Ливерпуле она уже Мэгс Маккензи, начинающий дизайнер по шляпам, которая жила тем, что всю неделю стояла за стойкой сомнительного заведения, а по выходным — на рынке, в палатке, продавала свои изделия. И снова фото — в широкополой красной бархатной шляпе, с шелковым бантом и кружевной вуалькой с одной стороны; смеется в объектив. По словам соседок по дому — девиц из той же пробивной породы: кто-то пытался сделать себе имя в мире моды, кто-то подрабатывал на подпевках или в том, что расплывчато зовется «городским искусством» — за две недели до того, как она от них съехала, один модный бутик предлагал ей контракт. Впрочем, подруги не слишком переживали, когда, проснувшись однажды утром, ее не увидели. Такая не пропадет, в один голос утверждали они.

Письмо от Чэда была скрепкой приколото к расплывчатому снимку их обоих на берегу озера, в жаркий летний день. У Лекси длинная, по пояс коса, футболка, болтающаяся как на вешалке, застенчивая улыбка. Голова повернута прочь от камеры. Чэд высокий и загорелый, на лоб свисает золотистый чуб. Он обнимает Лекси за плечи и смотрит на нее с высоты своего роста так, будто не в силах поверить привалившему ему счастью.

«Почему ты не взяла меня с собой, Мэй, — говорилось в письме, — почему не дала мне такой шанс? Я бы отправился вслед за тобой куда угодно. Надеюсь, ты нашла то, что искала в жизни. Жаль, что я в свое время этого не знал и вообще, что это не я».

Я сделала ксерокопии фото и допросов и вернула папку Фрэнку вместе с запиской «Спасибо». На следующий день пораньше ушла с работы и отправилась проведать Эбби.

Ее новый адрес я нашла в деле. Эбби жила в студенческой общаге в Ранлахе — крошечный домишко, газон зарос сорняками, на двери — как минимум с десяток кнопок звонков. Я осталась стоять на тротуаре, облокотившись на металлическую ограду. Было пять часов — время, когда Эбби обычно возвращалась домой — привычки умирают в нас с трудом, — и мне хотелось, чтобы она уже издали заметила меня и успела собраться с духом.

Эбби появилась из-за угла лишь через полчаса — в длинном сером пальто, в каждой руке по пластиковому пакету с покупками. Нас разделяло приличное расстояние, и я не могла разглядеть выражение ее лица, зато стремительную походку узнала с первого взгляда. Я уловила момент, когда Эбби заметила меня: сумки едва не выскользнули у нее из рук, и лишь в последнюю секунду она сумела схватить их. Возникла затянувшая пауза, когда Эбби в растерянности застыла посреди пустого тротуара, не зная, как поступить — двинуться мне навстречу или развернуться и бежать куда глаза глядят. Я заметила, как поднялись и опустились ее плечи, когда Эбби сделала решительный вздох и зашагала мне навстречу. Вспомнилось то первое утро за кухонным столом. Я тогда подумала, что в иных обстоятельствах мы были бы с ней лучшими подругами.

Эбби остановилась у калитки, пристально глядя мне в лицо. На ее собственном не дрогнул ни единый мускул.

— С каким удовольствием я набила бы тебе морду, — наконец произнесла она.

Она сильно похудела за последнее время, волосы убраны в узел, отчего лицо кажется еще более осунувшимся. Но дело даже не в этом. Что-то случилось с ее кожей — она сделалась какой-то дряблой и тусклой. Впервые я легко представила себе, какой она будет в старости — та же прекрасная осанка, тот же острый язычок и усталость в глазах.

— Что ж, у тебя есть на это право, — ответила я.

— Что тебе нужно?

— Пять минут. Мы тут раскопали кое-что новое о Лекси. Вот я и подумала, что тебе наверняка будет интересно. Это… по крайней мере, мне так кажется, чем-то поможет.

Появился долговязый паренек в тяжелых ботинках и наушниках и вошел в дом, громко хлопнув дверью.

— Поговорим? — спросила я. — Если ты не против, можем постоять и здесь. Всего пять минут.

— Как тебя зовут? Нам говорили, но я забыла.

— Кэсси Мэддокс.

— Детектив Кэсси Мэддокс, — поправила меня Эбби. Она передвинула ручку пакета с ладони на запястье и нащупала ключи. — Ладно, можешь войти. Но когда я велю тебе уйти, будь добра — ступай.

Я кивнула в знак согласия.

Ее квартирка состояла из одной комнаты в дальнем конце первого этажа — даже меньше, чем моя. Узкая кровать, кресло, забитый досками камин, мини-холодильник, крошечный стол и стул у окна. Дверей, что вели бы в кухню иди ванную, я не заметила. Стены голые. На каминной полке никаких безделушек. За окном стоял теплый вечер, но в комнате было зябко. На потолке — едва заметные разводы сырости, однако каждый квадратный сантиметр вычищен до блеска. Огромное окно обращено на запад, и в комнату льется меланхоличный вечерний свет. Мне тотчас вспомнилась ее комната в Уайтторн-Хаусе — теплое, уютное гнездышко.

Эбби поставила сумки на пол, потрясла пальто и повесила его на крючок с обратной стороны двери. От сумок на запястьях остались красные полосы, словно следы от наручников.

— Не думай, это никакая не дыра, — сказала она с вызовом; впрочем, я уловила в ее голосе усталость. — У меня имеется собственная ванная — правда, на площадке. Но тут уж ничего не поделаешь.

— А разве я сказала, что это дыра? — возразила я, не покривив душой. Мне случалось жить в куда более жутких условиях. — Просто… я думала, вы получили страховку. За дом.

На секунду Эбби поджала губы.

— Дом не был застрахован. Нам всегда казалось, что раз он простоял столько лет и ничего с ним не случилось, то уж лучше вложить деньги в его ремонт. В общем, мы сглупили. — Она распахнула створки шкафа. Внутри была небольшая мойка, плитка с двумя конфорками и пара кухонных полок. — Землю продали. Неду. А что нам еще оставалось? Он победил — или это Лекси победила, или ваша компания, или тот тип, который поджег дом. Не знаю. Кто-то точно выиграл, только не мы.

— Тогда почему ты живешь здесь? — спросила я. — Если тебе здесь не нравится.