У Адских Врат - Итан Блэк

— Внутренние правила?

— Я еще даже не знаю, действительно ли это никак не связано!

— Упрямец. — Грег хмурится, выбирая из двух зол. — Можно задать вопрос? Над чем ты-то работаешь, раз начал спрашивать меня о Макгриви?

Но Воорт не намерен упоминать идиотскую историю о затонувшем в гавани кладе.

— Я понимаю твою проблему, Грег. И сделаю все, что смогу. Обещаю. А пока скажи своему гипотетическому другу, что, если он сейчас заплатит по счетам этими деньгами, потом городским властям будет труднее их заполучить. Скорее всего им придется заключить со стариком сделку. В конце концов, он просто нашел деньги, верно? — Воорт подмигивает. — Он полагал, что все законно.

Вибрация. Звонит сотовый телефон Воорта. Номер незнакомый, и он не отвечает. Ему кажется, что, если сейчас прервать разговор, Грег может пойти на попятный.

Грег вздыхает:

— Кэп Макгриви сказал, чтобы я сам решал, везти тебя или нет.

Дымок от сигареты «Мальборо» кружится в рубке. Грег — ровесник Воорта, у него вьющиеся черные волосы и льдисто-голубые глаза. Еще у него бицепсы, как у штангиста, живот, как у любителя пива, вечно небритая щетина, как у Ясира Арафата, и цепкий разум, благодаря которому он стал одним из лучших в своем выпуске в Нью-Йоркском университете.

— Сколько было в коробке?

«Анна», гордость флота Воортов, была построена в 1977 году на заводе «Айрон уоркс» в Хуме, штат Луизиана, и наречена в честь прабабки Воорта. 123 фута в длину, 114-дюймовые винты. Чистый вес — 118 тонн. Радар «Сперри». Рулевое устройство «Виккерс». Двухбарабанные буксирные лебедки фирмы Эйч-би-эль наматывают стальные тросы толщиной в два дюйма, которые заводили в док самые большие корабли на свете.

— Двадцать две тысячи четыреста шестьдесят семь долларов, — отвечает Грег.

— Значит, кто-то понемногу добавлял в тайник. Или брал из первоначально положенной суммы.

— Зная братьев, я бы сказал, что брал. Они не из тех, кто регулярно получает взятки. Может быть, один раз. Разок.

— Ага, ты бы и про этот один раз, возможно, не подумал.

— Эта семья живет впроголодь, — огрызается Грег.

— Когда случился пожар?

— Десять дней назад на «Линде», их главном судне.

«Двое из четверых, расписавшихся в книге регистрации в библиотеке, — искавших „Гусара“ — погибли».

Потом мелькает еще одна мысль: «Я один из двоих оставшихся».

Но Грегу он говорит только:

— Если страховая компания отказывается платить, они, вероятно, считают, что это был поджог.

— О, даже Кэп Макгриви так считает.

— Тогда чего же он хочет от меня? — Но потом Воорт понимает. — Кто это сделал?

— Ага. Если это не сыновья, то кто же?

Прямо по курсу все ближе знакомый рыжеватый берег Стейтен-Айленда: мозаика паромных причалов, буксирных стоянок и заброшенных участков.

— Расскажи мне немного об этой семье, — просит Воорт, думая при этом: «Не исключено, что сыновья виновны».

«Анна» с пыхтением движется по узкому каналу Килл-ван-Калл, отделяющему Стейтен-Айленд от Нью-Джерси. Пахнет ядовитыми испарениями и химикатами. Приземистые, круглые нефтехранилища на джерсийском берегу выглядят так, словно их ввинтили в землю.

— Они — мелочь, Конрад. Одна из последних семей в буксирном бизнесе. Когда-то были сотни. А теперь только мы, Брауны. Макаллистер…

— Макаллистер — гигант.

Грег кивает.

— Крупные и мелкие компании. Моран и Макаллистер держат девяносто процентов бизнеса. Мелкие довольствуются остатками или помогают. В самом низу — баржи Макгриви. И даже не все баржи, потому что их буксиры — старые модели с одним двигателем, а по закону положено иметь два винта, иначе нельзя перевозить нефть. Тридцать лет назад мощности буксиров Макгриви хватало, чтобы тянуть корабли. Но теперь корабли стали слишком большими.

— Значит, ребята работают по сниженным ценам, — говорит Воорт.

— Верно. Нужно перевезти контейнер с песком, подъемный кран — получи скидку у Макгриви. Но деньги иссякают. Еще пара лет, и половина семейных предприятий исчезнет.

Воорт сравнивает обязательства перед чужими людьми. Перед найденным в реке утопленником-таксистом и убитым горем стариком, другом кузена Грега. И спрашивает:

— Способен кто-то из работников Макгриви устроить пожар? Макгриви мог бы получить страховку, если кто-то из членов семьи неплатежеспособен… если были какие-то обиды.

— У них был один помощник. Он тоже погиб. Это семейный бизнес, кузен. Кэп Джек не может больше работать. У него правая нога не действует. Он сидит дома диспетчером, а его жена Элис ведет бухгалтерию. Сыновья управляют буксирами. Они все рыщут в поисках работы. Иногда им везет, и их нанимают телевизионщики… ну, знаешь, съемочная группа нанимает лодку на день. Но обычно это «коровы» — изо дня в день.

Мобильник Воорта жужжит. На этот раз звонит Микки.

Выйдя на палубу, Воорт видит, как приближается причал; «Анна» подходит к залатанному пирсу, где люди в защитных масках что-то сваривают на стоящей в доке «Мари». Воорт понимает, что, раз Грег так и не повернул назад, они отправляются к Макгриви.

— Здорово, Кон! — раздается в трубке голос Микки. — У твоей новой подружки такой сексуальный голос!

Перед мысленным взором Воорта возникает Тина Тадессе; с видением приходит чувство вины.

— Звать Люси, — продолжает Микки. — Фамилия не имеет значения. Хочет поговорить с «клевым копом», который раздал визитки по всей Тридцать первой улице, выпытывая сведения об Озаве.

— Она может назвать место и время?

— Ну, эта секс-бомба ни черта мне не сказала, когда поняла, что я не клевый коп. Десять минут назад я дал ей твой сотовый номер. Трудно быть клевым.

— Я проверю автоответчик. — У Воорта оживает надежда на возможный прорыв. Он опрашивал проституток Уэст-Сайда, чтобы узнать, не видел ли кто из них подозреваемого по этому делу.

Теперь он слушает сообщение «Люси».

«(Хи-хи.) Если это тот детектив, который спрашивал о нападении на Тридцать первой улице, то я не уверена, что видела того человека, но в ту ночь я говорила на Двадцать восьмой с одним парнем…»

«Еще один район для патрульных машин».

«…который сутулился, как вы говорили, и с губами у него было что-то странное. Он говорил как-то боком».

Возбуждение усиливается. Убийство произошло на следующий день после того, как племяннику судьи Озавы удалили гнилой зуб. В ночь убийства он из-за этого мог невнятно говорить.

«А вы по-прежнему с той подружкой, которая была в статье о вас в Интернете? И вы правда богатый?» — продолжает «Люси».