Бездна - Питер Бенчли

Сандерс распознал акцент говорившего: он слыхал его в Гваделупе; то был акцент людей, родным языком которых был французский карибский, а английский они учили в церковных школах.

– Было бы неточно назвать это приглашением, – возразил Сандерс.

– Да. Но я рад, что вы решили не сопротивляться. Я – Анри Клоше. – Он повременил, ожидая, что на Сандерсов произведет впечатление его имя. Когда никакой реакции не последовало, он продолжил: – Имя вам ничего не говорит? Ну что ж, тем лучше. – Он взглянул на Гейл. – Простите меня, мадам. Не хотите ли присесть?

– Нет. – Гейл глядела прямо на Клоше, надеясь, что он не заметит ее испуга. – Зачем мы здесь?

– Ах да, – сказал Клоше и протянул руку: – Ампула.

– У нас ее нет, – сказал Сандерс.

Клоше глядел то на Дэвида, то на Гейл, улыбаясь и протягивая руку. Наконец он щелкнул пальцами.

Сандерс почувствовал, как сильные руки сжали его запястья и завернули локти за спину. Один из мужчин, стоявший у стола, шагнул к нему, схватил за воротник рубашки и оторвал его, рассыпая по полу пуговицы. Руки позади него стащили рубашку со спины.

Другой мужчина двинулся было к Гейл, но Клоше остановил его движением руки.

– Снимите с себя всю одежду, – сказал он. – Вы оба. Сейчас же.

Гейл заставила себя не сводить взгляда с Клоше. Она медленно расстегнула пуговицы блузки и бросила ее на пол. Один из людей Клоше поднял ее и осмотрел, прощупывая швы, сгибая встроенные в углы воротничка косточки. Она расстегнула свою короткую юбку. Человек протянул руки, чтобы взять юбку, но она бросила ее на пол ему под ноги. Все еще глядя на Клоше, не отрывая глаз от его лица, она расстегнула бюстгальтер и бросила его на пол. Мужчина поймал его на лету и прощупал чашечки, проверяя тонкую подкладку.

Сандерс раздевался менее размеренно, стряхивая с себя одежду и позволяя стоящим за его спиной снимать с него вещи. Только оставшись совсем нагим, он заметил, как Гейл смотрит на Клоше. Ее большие пальцы были спрятаны под резинкой трусиков. Сандерс пытался не смотреть на нее, но физическое возбуждение оцепеневших мужчин было столь заразительным, что он почувствовал, как тепло хлынуло ему в пах. Он закрыл глаза, пытаясь побороть неуместное чувство.

Клоше не сводил глаз с лица Гейл.

– Ничего, – сказал мужчина, стоявший за спиной Сандерса.

Это слово прорвало оцепенение, и Клоше отвел глаза от тела Гейл.

– Оденьтесь, – бросил он.

Гейл нагнулась, чтобы собрать одежду с пола.

– Я мог бы произвести настоящий осмотр вас обоих, – едко заметил Клоше, – но не стоит тратить на это время. Предполагаю, что ампула находится у Ромера Триса. Одна ампула не делает погоды.

– Тогда зачем вся эта комедия плаща и шпаги? – спросил Сандерс, надевая брюки.

– Вы знаете Бермуды, мистер Сандерс?

– До некоторой степени.

– Тогда, возможно, вы помните бывшего губернатора – покойного губернатора, вынужден отметить, – который столь нежно любил датских догов.

Сандерс вспомнил. В теплую ночь 1973-го сэр Ричард Шарплс, британский губернатор Бермуд, вышел на ночную прогулку со своим любимым догом. Человек и собака были найдены зверски убитыми в саду Дома правительства.

– Какое отношение имеет эта история к нам? – спросил он.

– Он вмешивался не в свои дела. Отказывался участвовать в бизнесе. Мне не нравится, когда человек, к которому я обращаюсь, отказывается участвовать в бизнесе.

– Бизнес?

– Я хотел увидеть ампулу исключительно для того, чтобы подтвердить мои подозрения на сей счет. Тот факт, что ее у вас не оказалось, что вы доверили ее Ромеру Трису на сохранение, а я полагаю, что именно это вы и сделали, подтверждает эти подозрения совершенно недвусмысленно. Сколько ампул вообще там находится?

– Я не знаю.

– Сколько штук вы нашли?

Сандерс взглянул на Гейл, но ее лицо оставалось все таким же бесстрастным.

– Две.

– Знаете ли вы, что в них содержится?

– Наверняка не знаем.

– Но вам известна легенда или, вернее, история, так как легенда, кажется, становится правдой?

– Да.

– Мистер Сандерс, я намерен получить все эти ампулы. Все до одной.

– Почему?

– Они представляют определенную ценность. Мы нуждаемся в них.

– Для чего?

– Не важно. Это вас не касается.

– Кому вы собрались продавать их? – спросила Гейл.

Клоше засмеялся.

– Как приятно видеть, что в вас наконец пробудился интерес. Но и это тоже вас не касается. Фактически, чем меньше вы будете знать, тем лучше будет для всех.

– Зачем же тогда вы тревожите нас? Мы ведь вам не нужны, – сказал Сандерс.

– Вы ныряете. И вы точно знаете, где они.

– Нет. Мы знаем только, где были две из них. Никто не говорит о том, что там есть еще. Кроме того, есть ныряльщики, которые знают эти места гораздо лучше нас.

– Возможно. Но со стороны британцев весьма предусмотрительно, что очень малый процент из числа этих ныряльщиков составляют темнокожие. А так как их держат подальше от этой профессии, то и ныряльщиков высокого класса среди черных осталось весьма немного. Я мог бы привезти сюда кое-кого, но любой квалифицированный ныряльщик, проходящий таможню, – любой темнокожий ныряльщик, следует подчеркнуть, – попадает под немедленное подозрение. Вы же здесь – туристы, вы белые. Вы вне всяких подозрений.

– Мы не торгуем наркотиками, – сказала Гейл.

– Ах вы не торговцы смертью? Я – тоже. Во-первых, я политик, а политика – это искусство использования средств для достижения целей. В данном случае – для очень благородных целей. Кроме того, я бизнесмен и уверен, что, если имеешь дело с людьми, не знакомыми с твоими идеями или не симпатизирующими им, то должен учитывать самые разные запросы и желания. Поэтому я готов иметь дело с вами. – Он помолчал и взглянул на Сандерса. – Вы должны выяснить, сколько ампул там есть. Если всего несколько штук, если легенда и впрямь всего лишь легенда – вы расскажете об этом мне, и только мне. В награду вы останетесь здоровыми и продолжите беззаботный отдых на Бермудах. Если, напротив, там осталось множество ампул, вы достанете их со дна. Мы, в свою очередь, обеспечим вас любой помощью, какая вам понадобится, – Клоше повернулся к Гейл. – Как только ампулы окажутся в наших руках, вы уедете отсюда. Вы поедете в Нью-Йорк и позвоните по телефону, номер которого я сообщу вам. По этому телефону вы оставите инструкции, в каком месте мира через шесть месяцев после даты разговора вы хотели бы получить миллион долларов в валюте по вашему выбору.