Кровавый след - Деон Мейер

— Знаешь, сколько получает Жак?

— Баренд, это не имеет значения. Если хочешь больше денег, ты должен…

— Хочешь, чтобы я на хрен растерял всех друзей? Тебе просто влом мне помочь, тебя корежит, если мне хорошо!

От его грубости и крика она вздрогнула, сжалась. Он с досады запустил крышкой сахарницы в кухонный шкафчик.

— Баренд! — ахнула она.

Он и раньше часто выходил из себя. Закатывал глаза, заламывал руки, опрометью убегал в свою комнату. Отбежав подальше, трусливо бормотал себе под нос бранные слова. Но сейчас… Сейчас он всей тяжестью налег на стойку, лицо его дышало ненавистью к ней.

— Ты меня достала! — заорал он.

От его крика она пошатнулась, как от удара. Боясь упасть, оперлась рукой о дверцу шкафчика. Плакать не хотелось, но слезы все равно полились по лицу. В нос ударил запах оливкового масла. Она стояла у плиты, с деревянной ложкой в руке, и тихо повторяла имя сына, не надеясь, что он успокоится.

Баренд плюхнулся на высокий табурет. Лицо у него перекосилось от злобы и ненависти. Ей показалось, что ему в самом деле хочется ее ударить. И голос у него сделался в точности как у отца — презрительный, надменный:

— Господи, какая ты жалкая! Ничего удивительного, что муж изменяет тебе направо и налево!

Янине Менц помахал рукой знакомый чиновник из Координирующего комитета национальной разведки. Увидев, что она его заметила, он, не выпуская из руки бокал, начал пробиваться к ней в толпе гостей.

— Мадам директор! — воскликнул он и, наклонившись, зашептал ей в самое ухо: — Вы уже слышали?

Они стояли посреди банкетного зала, окруженные четырьмя сотнями человек. Янина Менц покачала головой, ожидая услышать об очередном пустяковом происшествии.

— Министр подумывает о слиянии.

— Какой министр?

— Ваш, ваш министр!

— О каком слиянии?

— Он хочет создать новую мощную организацию, объединение, конгломерат. Слить в одно целое вас, Национальное разведывательное агентство, Секретную службу — всех. Полная интеграция!

Она смотрела в его круглое лицо, покрытое испариной после нескольких бокалов спиртного, и все надеялась, что чиновник пошутил. Но он не улыбался.

— Не может быть! — сказала Янина Менц, гадая, в своем ли он уме.

— Ходят упорные слухи. Все говорят.

— Сколько бокалов вы успели выпить? — беззаботно спросила она.

— Янина, поверьте, я говорю абсолютно серьезно.

Она знала, что ее знакомый, как правило, хорошо осведомлен. Раньше его сведения всегда оказывались верными. В силу привычки она не стала показывать ему свою тревогу.

— А слухи говорят, когда произойдет слияние?

— Скоро президент объявит о своем решении… Через три-четыре недели. Но не это главная новость.

— Вот как?

— Во главе новой организации президент хочет поставить Мо.

Янина недоуменно сдвинула брови.

— Мо Шейка, — пояснил ее собеседник.

Она коротко, недоверчиво рассмеялась.

— Ходят упорные слухи, — с важным видом повторил ее знакомый.

Она улыбнулась, хотела спросить, откуда у него такие сведения, но тут в сумке зазвонил мобильный телефон.

— Извините, — сказала она, расстегивая черную дамскую сумку и доставая телефон.

На дисплее высветился номер Адвоката.

— Слушаю тебя, Тау! — сказала она.

— Измаил Мохаммед вернулся с холода.

Милла лежала в темноте на боку, подтянув колени к груди. Она плакала; открытие стало для нее болезненным. Показалось, будто серая стеклянная перегородка, отделявшая ее от действительности, разбилась и она стоит беззащитная, слабая, открытая всем ветрам. И нигде нельзя укрыться.

Когда подходили к концу силы, позволявшие ей влачить жалкое существование, она находила спасение в вопросах, задаваемых самой себе, в возвращении по собственному следу. Как она дошла до такой жизни? Почему так понизилась ее самооценка, почему она так низко пала? Когда? Как ее окутала паутина лжи, ненастоящая, вымышленная жизнь? С каждым новым ответом страх неизбежного давил сильнее. Милла все отчетливее понимала, как она должна поступить. Сделать то, на что ей не хватало мужества. Даже слов. И это ей, у которой слова находились всегда и для всего — в голове, в дневнике.

Так она лежала без сна до тех пор, пока в половине первого не вернулся Кристо. Муж даже не пытался двигаться бесшумно, хотя толстый ковер и приглушал шаги. Он протопал в ванную, включил там свет, потом вернулся и тяжело опустился на кровать.

Она лежала неподвижно, повернувшись к нему спиной, закрыв глаза, и слушала, как он снимает ботинки, отшвыривает их в сторону, встает, идет в туалет, мочится, пускает газы.

«Прими, пожалуйста, душ. Смой свои грехи!»

Звук льющейся воды в раковине. Свет погас, он вернулся, лег. Самодовольно крякнул.

Перед тем, как он укрылся одеялом, она уловила идущий от него запах. Спиртное. Табачный дым, пот. И еще один запах, первобытный.

Тогда-то она и нашла в себе мужество.