Жажда - Ю Несбе

– Именно такое чувство юмора мне по вкусу, Элиса. Но моя семья – это моя собака, и мне этого пока достаточно. Ты любишь животных?

«Tanrim^[2], не пора ли выложить карты на стол?» – подумал Мехмет.

– Если встречу нужного человека, я почувствую, что мы подходим друг другу здесь…

– И здесь. – Он улыбнулся, понизил голос и указал на ширинку. – Но сначала надо выяснить, подходим ли мы друг другу здесь. Что скажешь, Элиса?

Мехмет содрогнулся. Гейр ринулся в бой, и по его самоуверенности, скорее всего, будет нанесен удар.

Женщина отодвинула в сторону свой бокал, наклонилась к Гейру, и Мехмету пришлось напрячься, чтобы услышать:

– Можешь пообещать мне одну вещь, Гейр?

– Конечно. – Его взгляд и голос были оживленными, как у щенка.

– Обещай, что, после того как я сейчас выйду отсюда, ты никогда не попытаешься связаться со мной.

– Конечно.

Мехмет восхитился тем, что Гейр смог выдавить из себя улыбку.

Женщина откинулась назад:

– Это не потому, что ты похож на преследователя, Гейр, просто, видишь ли, у меня есть опыт нескольких неудачных свиданий. Один из парней начал меня преследовать. Он угрожал другим моим ухажерам. Надеюсь, ты понимаешь, что теперь я стараюсь быть осторожной.

– Понимаю. – Гейр поднял свой бокал и осушил его. – Да, мы уже говорили, что вокруг полно сумасшедших. Но не бойся, ты в безопасности. По статистике, шансов быть убитым у мужчины в четыре раза больше, чем у женщины.

– Спасибо за вино, Гейр.

– Если одному из нас троих…

Мехмет быстро отвернулся, когда Гейр показал на него пальцем.

– …предстоит быть убитым сегодня вечером, то шансы, что это будешь ты, составляют один к восьми. Или погоди-ка, надо разделить на…

Она поднялась:

– Надеюсь, ты справишься с вычислениями. Всего хорошего.

После ее ухода Гейр какое-то время сидел, уставившись в свой бокал, и кивал в такт мелодии «Fix You», словно пытался убедить Мехмета и других возможных свидетелей, что он уже отбросил все воспоминания о случившемся и что эта женщина была трехминутной попсовой песенкой, которая забывается в один миг. Потом он, не прикоснувшись к бокалу, встал и покинул бар. Мехмет огляделся. Ковбойские сапоги и парень, домучивший свои пол-литра, тоже ушли. Он был один. И кислород опять появился. С помощью мобильного телефона Мехмет поменял плей-лист на свой. «Bad Company» с участниками групп «Free», «Mott The Hoople» и «King Crimson»^[3] были беспроигрышным вариантом. А с вокалом Пола Роджерса – беспроигрышным абсолютно. Мехмет увеличил громкость, и бокалы за стойкой начали позвякивать, соприкасаясь друг с другом.

Элиса шла по улице Торвальда Мейера между простыми четырехэтажными домами, где когда-то жили представители рабочего класса в бедном районе бедного города, а сейчас квадратный метр жилья здесь стоил столько же, сколько в Лондоне или Стокгольме. Сентябрь в Осло. Наконец вернулась мгла, а раздражающе светлые летние ночи с истеричными, веселыми и безумными проявлениями жизни остались позади. В сентябре Осло вновь становится самим собой: меланхоличным, сдержанным, эффективным. Прочный фасад не без темных мест и тайн. Так же говорили и о ней, Элисе. Она ускорила шаг. Воздух был пропитан дождем, мелким дождиком, будто Господь чихнул, как заявил, силясь казаться поэтичным, один из тех, с кем она встречалась. Она уберет свой профиль из «Тиндера». Завтра же. Хватит. Хватит похотливых мужиков, которые назначали свидание в барах и своими взглядами заставляли ее чувствовать себя проституткой. Хватит чокнутых психов и преследователей, которые, устроившись поудобнее, высасывали из нее время, энергию и чувство безопасности. Хватит высокопарных неудачников, заставлявших ее думать, что она – одна из них.

Говорят, что свидания по Интернету – новый способ знакомиться с людьми, что этого больше не стоит стыдиться, что так делают все. Но это неправда. Люди знакомятся на работе, в читальном зале, у друзей, в спортивных клубах, в кафе и барах, в самолетах, автобусах и поездах. Они встречаются так, как положено, – не напрягаясь, не испытывая давления, и эти встречи создают у них романтические иллюзии о невинности, чистоте и персте судьбы. Элиса хотела окружить себя иллюзиями. Она удалит свой профиль. Она и раньше давала себе такое обещание, а теперь выполнит его, и прямо сегодня вечером.

Элиса перешла улицу Софиенберггата и достала ключ от двери подъезда рядом с овощным магазином. Она толкнула дверь, шагнула во тьму. И резко остановилась.

Их было двое.

За несколько секунд ее глаза достаточно привыкли к темноте, и она смогла рассмотреть, что у них в руках. У обоих мужчин были расстегнуты ширинки, а их члены торчали наружу.

Она попятилась, не оборачиваясь, уповая на то, что позади никого нет.

– Ох, черт, сорри…

В юном голосе смешались облегчение и извинение. Лет восемнадцать-двадцать, прикинула Элиса. Нетрезвые.

– Эй, – произнес другой, смеющийся голос, – ты обоссал мои ботинки!

– Это брызги!

Элиса плотнее закуталась в пальто и прошла мимо парней, отвернувшихся к стене.

– Здесь вам не писсуар, – бросила она.

– Сорри, не могли терпеть. Больше не повторится, блин.

Гейр быстро шагал по улице Шлеппегрельс-гате и размышлял. Совершенно неверно, что из двух мужчин и одной женщины именно у женщины шансы быть убитой составляют один к восьми, это уравнение намного сложнее. Все постоянно оказывалось намного сложнее.

Он миновал улицу Румсдалсгата, как вдруг что-то заставило его обернуться. Метрах в пятидесяти позади него шел какой-то человек. Гейр не был уверен, но разве это не тот же мужчина, что стоял на другой стороне улицы и смотрел на окна бара «Ревность», когда он выходил оттуда? Гейр ускорил шаг. Он шел на восток, в сторону района Дэлененга и шоколадной фабрики, в этой части города людей на улицах не было, только на остановке стоял автобус – наверное, опередил расписание и теперь выжидает нужное время. Гейр бросил взгляд назад. Мужчина все еще находился на том же расстоянии. Гейр боялся людей с темной кожей, всегда боялся, но этого мужчину он никак не мог разглядеть. Они покидали белый, реконструированный район и направлялись туда, где располагалось социальное жилье и селились иммигранты. Гейр уже видел подъезд собственного дома, до которого оставалось метров сто. Но, обернувшись, он заметил, что мужчина перешел на бег. Мысль о том, что по пятам за ним следует сомалиец, получивший глубокие душевные травмы в Могадишо, заставила его взять ноги в руки. Гейр не бегал уже много лет, и всякий раз, когда его пятки ударялись об асфальт, у него сотрясалась кора головного мозга, а картинка перед глазами начинала подергиваться. Он добежал до дому, с первой попытки вставил ключ в замок, вломился в подъезд и захлопнул за собой тяжелую деревянную дверь. Прислонился к влажному дереву, ощущая жжение в легких и мышечную боль от молочной кислоты в бедрах. Затем обернулся и выглянул через стекло в верхней части двери. Там, на улице, он никого не увидел. Возможно, это все-таки был не сомалиец. Гейр рассмеялся. Черт возьми, надо же, каким пугливым становишься после того, как немного поболтаешь об убийствах. А что там Элиса говорила об этом преследователе?