Пожиратель - Лоренца Гинелли

Тук. Тук. Тук.

Старик стоял не двигаясь. Стучал тростью по голому корню ясеня — варикозной вене земли.

Дарио поднялся:

— Здравствуйте…

Старик улыбнулся, обнажив желтые зубы, разъеденные временем:

— Привет, дорогой.

Его глаза излучали холод. Дарио инстинктивно огляделся. Никого.

Пьетро мерил взглядом старика, еще и еще, мычал и бил голову руками. Оглядев его снизу доверху, от идеально блестящих мокасин до шляпы, понял, что не помнил мокасин, по правде говоря, и аккуратной чистой одежды тоже.

Тук. Тук. Тук.

Но трость была ему знакома. И тогда он закричал. Закричал изо всех сил.

Старик засмеялся. Именно в эту минуту Дарио почувствовал себя неловко:

— Мы уже уходим.

— Куда?

Старик был незнакомым, а мама ясно предупреждала Дарио…

— Я вас не знаю, синьор.

— Это ты так думаешь, дорогой. Просто вы забываете меня, как и все. Посмотри внимательно, я — Человек-Призрак.

Подтащив его к себе с помощью трости, он продемонстрировал ему свои глубокие, вязкие зрачки.

— Я… мы… — Дарио смутился.

Старика, кажется, нельзя было назвать добрым. Но и злым тоже. Старик был странный.

— Полагаю, ты не пошел в школу сегодня. Что мамочке скажешь? Что вышел из автобуса, так как за брата стыдно стало? — Старик покачал головой — злая ухмылка плохо скрыта за мнимой досадой.

— Вы, вы…

«Вы откуда знаете?» — вот что хотел спросить Дарио. Но старик смотрел ему в глаза. И Дарио обнаружил, что он устал. Очень устал.

Но еще рано.

— Нас здесь слишком много, — сказал старик и резко повернул голову. Но ему не удалось встретиться с Пьетро взглядом, потому что Пьетро вертелся, мычал, кричал.

Старик заехал тростью по голени Пьетро, и тот нелепо запрыгал, как кузнечик, которому оторвали лапку. Теперь Дарио понял: этот старик злой. Очень злой — жестокий.

— Эй, не трогай его! Помогите!

Но в парке никого не было.

Старик ударил снова. На этот раз Пьетро упал на землю.

— Не трогайте его, пожалуйста! — захныкал Дарио, сопли потекли ему на губы.

Старик не слушал, старику было чем заняться. Он сел верхом на Пьетро и дряблыми пальцами приподнял ему веки. Старику нужны были его глаза. Он проголодался.

Пьетро забился в эпилептических судорогах. Сжал зубы так, что они чуть не раскололись. Закатил глаза. И Пожирателю достались только две пустые белые лужи. Ненужные.

Пожиратель завопил. Таким пронзительным воплем, что кровь потекла по венам вспять.

Резво вскочил, слишком резво. Неестественно. Словно он просто мысленно оперся на что-то.

— Помогите, помогите ему! — закричал Дарио, бросаясь к брату, одновременно пытаясь открыть ему рот, чтобы язык не запал и Пьетро мог дышать свободно.

Старик смеялся. Но главное, по тонким губам стекала слюнявая розоватая пена.

Дарио не чувствовал слез, струившихся по его щекам.

— Он великолепен, правда, парень?

— Помогите ему, пожалуйста!

Дарио даже не чувствовал, что глотает сопли. Густые и соленые.