Вселенная нелюдей - Влад Райбер

У нас был турнир по волейболу с другим отрядом. Мы выиграли. Я чувствовал себя героем, и, когда нас объявили победителями, я хотел найти Асю в толпе, чтобы она порадовалась вместе со мной. Но я увидел её с каким-то пацаном. Высокий, с хорошо уложенными волосами, он говорил что-то Асе, а она улыбалась и выразительно кивала. Эта девушка никогда так не смотрела на меня.

Мне стало так противно, что я ушёл прочь. Я просто надеялся, что больше она с этим парнем не встретится. Мы и позже проводили время с Асей. Сидели на одной кровати, держались за руки. Точнее, я держал её руку, а она лишь была не против.

Помню, как пришёл к ней в комнату, а её нет.

Её подруга сказала:

– Ася с парнем гуляет. Парень красивый.

Она сказала «красивый», будто мне в укор. Как это было неприятно! Я ни разу не заговорил об этом с Асей. Притворялся, что ничего не знаю. Возможно, я был для неё человеком, который просто путается под ногами, мешает строить отношения с другим.

Хорошо помню один день. На море был шторм, дул холодный ветер. Я посмотрел в зеркало, а у меня на лбу и на щеках синие шрамы после прыщей. Я показался себе ужасно уродливым и подумал, что таким меня никто никогда не полюбит.

А вернувшись из лагеря, я говорил своим друзьям, что это было лучшее время в моей жизни, рассказывал, что встречался с девушкой, и мы плакали, когда расставались. Нет, я один плакал. Уже потом, чтобы Ася не видела.

Дрей спрашивал, а было ли у нас с ней всё серьёзно? Я отвечал: «Да, конечно, настоящая любовь». Всё это было враньё. Вся моя жизнь – сплошное враньё[28].

2 августа 2004 года

Я всё ещё жив! Сегодня познакомился с мальчиком по имени Ваня. У него такая же проблема, как и у меня! Его тоже преследует нектохета!

Я был в парке. Прогуливался в теньке и думал о том, как мне тяжело себя контролировать, я будто кастрюля, внутри которой всё кипит и крышка вот-вот сорвётся. А потом я почувствовал знакомый запах. Тот, что уже так долго не даёт мне покоя.

Я подумал: опять эта тварь за мной увязалась. Но это была не моя тварь. Мимо меня на обгон прошёл пацан, а за ним следовала раздутая личинка в изорванном, грязном платье. Сквозь дырку в юбке было видно заострённое жёлтое брюхо. Она шла, с трудом удерживая равновесие на тонких ногах. Руки её по локоть, словно перчатки, покрывали остатки человеческой кожи. Голова, наверное, отвалилась недавно – на кружевном воротнике ещё не просохли чёрные пятна крови.

Мальчик шёл, бормотал что-то еле слышно, а это чучело в похоронном платье семенило сзади, стараясь не отстать.

Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг заорал чудовищу:

– Эй! Отвали от него!

Парень обернулся и остановился. Я посмотрел на него, потом на гигантскую личинку, потом снова на него. Чудовище тут же сошло с дорожки и скрылось среди деревьев.

Какое-то время мы с тем пацаном просто стояли и смотрели друг на друга. Я не знал, что сказать, в голове всё перемешалось, но он первый спросил:

– Почему ты её видишь?[29]

На днях я собирался делать прощальную запись в этом дневнике, а сегодня встретил человека, который переживает всё то же самое, что и я. Желание заступиться за него и прогнать эту тварь дало мне надежду. Если я хочу, чтобы кто-то другой сопротивлялся нектохетам, то и сам должен сопротивляться.

Мы съели по чебуреку и провели в парке почти целый день. Разговаривали не переставая. Оказывается, Ваня и не знал, что существуют другие нектохеты.

Ваня полноватый и нелюдимый парень, ему четырнадцать, как и мне. Выглядит очень грозным, однако добряк. Я спросил его, как он продержался так долго, а он ответил, что это чудовище привязалось к нему совсем недавно – ещё и месяца нет. Я догадался, что это та самая нектохета, из-за которой Глеб попал под машину.

Ваня сказал:

– Да, она говорила, что потеряла друга.

Друг! Как же!

Ваня рассказал мне, как познакомился с этим чудовищем.

Он бродил на железнодорожных путях рядом с лесом. Искал на рельсах расплющенные монеты, которые оставил там недавно, чтобы потом смастерить из них медальоны. Его окликнул девичий голос. Ваня никак не мог понять, кто с ним разговаривает – вроде совсем рядом, но оглядываешься по сторонам – и никого…

Парень там ходил, глядел себе под ноги, монеты искал и беседовал с незнакомкой. Думал, что это обычная девочка. Она интересовалась, какие медальоны он собирается сделать, и говорила, что хотела бы потом посмотреть на них. Голос её был печальный и таинственный. Ваню это подкупило, потому что он и сам чувствовал себя одиноким. На вопрос, почему она прячется, нектохета ответила, что не хочет пугать Ваню своим видом.

Я спросил, не чувствовал ли он мерзкий запах. Ваня ответил:

– Чувствовал, но слабо. Тогда был ветер. И я не думал, что это от неё так пахнет.

Нектохета взяла с Вани обещание, что он придёт на следующий день. Он пришёл и принёс медальон ей в подарок – сделал на нём гравировку в виде цветка и приделал шнурок, чтобы можно было надеть на шею. Ваня никого не встретил и повесил медальон на дерево, уже собирался уходить, но вдруг услышал знакомый голос:

– Спасибо, это очень красиво.

Взамен парень попросил показаться ему. Таинственная девочка согласилась, и минуту спустя он увидел её издалека.

– Ну, я видел только фигуру. Тогда у неё ещё голова была, волосы. Я смотрю, стоит девушка в белом платье, но не разглядел, что с ней что-то не так. Хотя подозрения были: думал, вдруг она призрак или какая-нибудь лесная дева, вроде лешего. Это ведь странно – стоять на открытой местности, слышать столь отчётливый голос, но никого поблизости не видеть. Через три дня я прямо спросил: «Ты мёртвая?», а она сказала: «Пока живая, но скоро умру». Мне стало её жаль. Она показывала себя несчастным, одиноким, умирающим существом.

Отношения Вани и его нектохеты складывались совсем не так, как у меня. Он с ней подружился, и она выбрала другой подход – давила на жалость. Она говорила, что её можно спасти, если Ваня пожертвует собой, отдаст ей своё тело.

Я спрашивал его, хотел ли он пойти на это, а Ваня сказал:

– Не знаю. Я по маме скучаю. У меня мама умерла два года назад. Если