Хватай и беги - Джефф Эбботт

Вышибала, который стоял у дверей клуба, казался вырезанным из красного дерева. Уит, чувствуя на себе его испытующий взгляд, заплатил за вход двадцатку и погрузился в грохот музыки и бешеную круговерть мерцающих вспышек света.

Толпа, тусующаяся в клубе «Топаз» в дневные часы, уже испарилась, и в заведение стала прибывать новая смена — более солидная публика. Единственными ярко освещенными местами были подиумы с прожекторной подсветкой снизу и сверху. Основную часть посетителей составляли мужчины, а женщины, которых было всего несколько, своими натянутыми улыбками как бы выражали молчаливый протест против всего происходящего здесь. В оформлении интерьера преобладал золотисто-желтый цвет, дававший странное сочетание римской классики (что, вероятно, намекало на обстановку надвигающейся оргии) и современного лоска. В клубе царила идеальная чистота, официантки сновали между столиками с неиссякаемой энергией, а интимная обстановка обещала исполнение всех желаний, подготавливая публику к тому, чтобы она с удовольствием потратила свои деньги.

Девушка на сцене исполняла сольный танец. Ее отточенную пластику нельзя было бы назвать простым набором движений, сопровождающихся тряской бюста. Она была высокой, рыжеволосой, двигалась с прирожденной грацией и была одета в костюм, представлявший собой весьма урезанную версию наряда девушки-ковбоя. В лихо надвинутой стетсоновской шляпе, без лифчика, но с узким патронташем, разделявшим ее высокие груди, и широким кожаным поясом, на котором висели бутафорские револьверы, стриптизерша выглядела очень эффектно. Она достала свое оружие и обстреляла струями воды двух солидных мужчин с двойными подбородками. Те восторженно засвистели и зааплодировали. Ее уверенность и манеры скорее напоминали танцовщицу с Бродвея, которая вдруг решила продемонстрировать свою грудь. Сняв кожаные перчатки, девушка бросила их на лысеющую голову восхищенного клиента.

Уит направился к бару, высматривая Гуча. Они решили появиться здесь порознь. Гуч должен был приехать минут десять назад. Уит увидел товарища, который сидел в одиночестве за угловым столиком и пил пиво, наблюдая за происходящим на подиуме. Уит выбрал другой угловой столик и присел за него.

Представив, что мать, возможно, находится где-то рядом, Уит ощутил неприятный холодок, медленно ползущий по спине. В любой момент он может лицом к лицу столкнуться с тенью, преследовавшей его всю жизнь. Однако, пребывая сейчас в окружении полуобнаженных девиц и мужчин, размахивающих сложенными купюрами, Уит понимал, что вряд ли это будет воссоединением, которое он представлял себе в детстве. Он достал платок и вытер лоб, покрывшийся каплями пота.

Официантка, одетая в безукоризненно белую рубашку, красный кожаный жилет, черный галстук и черную кожаную мини-юбку, плотно сидевшую на крепких бедрах, появилась почти мгновенно, как только он занял столик.

— Что я могу для вас сделать?

— «Корону», пожалуйста.

Ледяное пиво с прилагаемым ломтиком лайма, торчавшим в горлышке бутылки, быстро материализовалось перед ним на салфетке. Он расплатился наличными, наблюдая за тем, как рыжеволосая танцовщица под бешеные аплодисменты закончила свое выступление, и услышал конферансье, который провозгласил:

— Отпустим Рыжую Робин! Сейчас она отправится в гримерную, чтобы… — В воздухе повисла пауза, и конферансье продолжил: — Снять свой стильный прикид и вскоре вернуться к нам. А сейчас на нашей главной сцене со своим потрясающим номером появится Дезире О’Мэлли!

Под грохот барабанов и звуки скрипок на сцену выплыла роскошная девица в стильной зеленой шляпе и пиджаке. Она с удивительным мастерством подбрасывала свои увесистые груди и едва ли не жонглировала ими. На подбородке у нее красовалась маленькая фальшивая бородка лепрекона, которую она швырнула в толпу под смех и аплодисменты.

Как ни странно, все девушки из обслуживающего персонала клуба и танцующие на сцене были невероятно хороши. Ни у одной из них, а Уит мог наблюдать за несколькими, работавшими в зале, предлагавшими танец на коленях у клиента или сидевшими за столиками, болтая с посетителями, не было утомленного и потасканного вида, какой бывает у людей, вынужденных зарабатывать на жизнь в условиях жестокой эксплуатации. «Плейбою» следовало бы направить сюда команду фоторепортеров, и минут за десять она смогла бы обеспечить шикарными снимками годовой выпуск журнала.

Уит стал осматривать зал и отметил про себя, что за сценой расположены две двери, ведущие, вероятно, в комнаты отдыха, а также ниша, освещенная слабым красным светом. Там, скорее всего, находились офисные помещения. Слева, в стороне от подиума, была видна лестница с полированными перилами из кипариса. Она была перекрыта бархатной лентой с табличкой «Служебный вход». Наверху лестница заканчивалась еще одной закрытой дверью.

Он сделал глоток пива и вдруг услышал воркующий голос:

— Вы любите танцы, сэр?

Уит поднял глаза и обнаружил перед собой одну из самых прекрасных женщин, которых когда-либо видел в своей жизни. Она была великолепна, как кинозвезда, с кожей цвета кофе с небольшим добавлением молока, а ее волосы были коротко подстрижены, поскольку при такой ослепительной внешности они служили не более чем фоном. У нее были полные губы, высокие скулы, нежная линия подбородка и карие глаза, в которых можно было мгновенно утонуть. Бюст, прикрытый узеньким лифчиком, был украшен компакт-дисками, а на бедрах размещалась копия компьютерного монитора.

— У меня ученая степень в области вычислительной техники, — заявил он.

Она вежливо рассмеялась, давая понять, что шутка не слишком свежа.

— Я просто умру от счастья, если ты станцуешь со мной, — сказал Уит.

— Нет, не с вами, — уточнила она, предоставляя ему возможность снова пошутить. — Для вас.

— Танец на коленях?

— Именно.

— А как насчет того, чтобы просто посидеть и поболтать со мной пару минут?

Танцовщица явно колебалась. Он предположил, что, видимо, в разговоре присутствует больше интимности, чем в танце. Девушка может извиваться, покачивать бедрами, демонстрируя свои груди, но в такой обстановке все это будет менее откровенным, чем беседа, во время которой им обоим придется общаться и рассматривать друг друга как личность.