Шантажистка - Алевтина Ивановна Варава

Одна и очень лёгкая.

Каким безграничным упрямством, силой воли и целеустремлённостью нужно обладать, чтобы сотворить с собой то, что сделала Лена, ради разрешения чужой и далёкой взрослой проблемы?

Это дико, это неправильно, это ненормально, но… Так безгранично смело и мужественно.

Я не говорил себе эту мысль чётко, не думал о ней напрямую – но смутно чувствовал, что никто и никогда не шёл на подобные жертвы, физические жертвы, ради меня и устранения моих проблем.

Этот поступок меня по-настоящему впечатлил. Каким бы ни был безумным и неправильным.

Он требовал от меня ответных действий. Не борьбы и попыток вырваться, как раньше. А чего-то совершенно иного.

Через неделю я смог наконец-то признаться себе, что уже не хочу избавиться от Лены, поквитаться с ней и забыть. Я хочу… Мне просто необходимо помочь этому ребёнку!

[12:37, 29.03.2019] Александр: Как ты себя чувствуешь?

[12:41, 29.03.2019] Сантехника лицей: Получше. Температура упала.

[12:43, 29.03.2019] Александр: Что мать?

[12:45, 29.03.2019] Сантехника лицей: Купила антибиотиков, витаминов, достала банку имбирного варенья от моей «простуды», велела вызывать скорую, если что, и улетела в Новосибирск ещё неделю назад)))

[12:45, 29.03.2019] Александр: Ты что, одна всё это время?!

[12:46, 29.03.2019] Сантехника лицей: Ага, очень удачно совпало.

Я точно пожалею об этом. Что бы я себе ни придумал, об этом я пожалею. Пожалею так, что мне и не снилось. Я, видно, рехнулся от нервных потрясений. Отвлёкся от суровой реальности в нежданное затишье. В край сошёл с ума.

Консьержка. Камеры. Соседи. Просто здравый смысл!

Но я понял, что не могу не навестить Лену после того, что она с собой сотворила. Это следовало сделать раньше, но я боялся ей написать.

– Вот это поворот, – проговорила моя шантажистка, открыв дверь.

Выглядела она получше, чем тогда в медпункте. Из взгляда пропал лихорадочный блеск, растрескавшиеся губы были смазаны чем-то жирным, выходящим за контуры. Волосы всклокочены. Левое предплечье неаккуратно обмотано бинтом, на котором проступают жёлтые пятна.

А ещё дома Лена носила кружевной пеньюар из шёлка и не особо утруждалась прикрыть неглиже, встречая гостей.

– Могу войти? – с нотками обречённости, уточнил я.

– Ты становишься смелым, – отметила Лена. – Это впечатляет.

И она посторонилась, пропуская меня в квартиру. Разуваясь, я заметил, как Лена пригладила волосы и бросила в большое зеркало недовольный взгляд. А потом прислонилась к стене.

– Только я, с твоего позволения, прилягу, – пробормотала она, и мне показалось, что незагорелая кожа девушки стала ещё бледнее.

Как же она тут справляется без помощи?!

– Я принёс фрукты, витамины и хорошую заживляющую мазь. Разрешишь взглянуть на руку?

– Ты просто душечка, Саша. Правда. Прости за беспорядок. Пойдём.

Воздух в её комнате был спёртый, сильно пахло аптечными препаратами. На тумбочке вокруг вазы с моими увядшими розами воцарился хаос из тарелок, салфеток, комков ваты и всевозможных тюбиков. Я отметил множество пустых бутылок минералки, и начатый пак, который она притащила к самой кровати.

– Тебе принести воды? Про запас я имею в виду.

– Служба доставки работает. – Лена села на постель и блаженно оперлась спиной о ворох из одеял и подушек. Наволочка на одной почти слезла.

– Как рука?

– Нагноений нет, – пожала плечами Лена.

– Можно? – моё сердце забилось сильнее. Она усмехнулась, закинула ноги на кровать, поджала их под себя и развернула ко мне раненое предплечье.

Я присел на самый краешек матраса. Бинт поддался легко, ей не удалось в одиночку его как следует закрепить. Медицинский запах усилился. И, хотя осложнений действительно не было, выглядела изувеченная рука просто кошмарно.

Я убедился, что, к сожалению, верно запомнил характер повреждений. Размокшие от мазей круглые ранки были по большей части очень глубокими. Я насчитал их одиннадцать. Синяк, который она оставила на запястье, уже почти сошёл, но с этими отметинами Лене придётся жить. Она понимала это, когда творила своё изуверство?

– У тебя останутся шрамы, – невольно пробормотал я, чувствуя, как сердце забилось быстрее. Как же всё это должно болеть!

– Их можно удалить лазером.

– Я очень переживаю о твоей безопасности, – вздохнул я, когда обработал руку и аккуратно перебинтовал её заново. Это то, что нужно было обсудить и донести до неё обязательно. Одна из двух основных причин, по которым я решился пойти к ней домой, хотя это было опасно и очень, очень глупо.

– Тебя должно порадовать, если какие-то отморозки грохнут меня в подворотне, – хмыкнула Лена и откинулась на подушки.

– Не говори так. – Её слова вызвали протест, возмущение и даже обиду.

– Ты, может, сам их наймёшь через пару лет, – добавила Лена.

Я постарался пропустить мимо ушей это «лет».

– Ты связалась с какими-то бандитами, которых я по рассеянности допустил в лицей, – покаянно признал я. – Пройдёт время, и Поречные смогут спокойно поговорить. А сын докажет свою невиновность.

– Прямо-таки агнец божий.

– За такие вещи могут покалечить. Или изуродовать. Так, что никакие лазеры не помогут.

– А может, мы подружимся. Как с тобой, – игриво подмигнула она.

– Я вовсе не пытаюсь с тобой подружиться! Ты влезла из-за меня в ужасные неприятности!

– Тебя я тоже втянула в ужасные неприятности, так что поделом мне.

– Ведёшь себя, как ребёнок.

– Не злись, Саш. – Почему-то меня уже не выворачивало наизнанку, когда она фамильярно обращалась ко мне по имени. – Мне очень льстит твоя забота.

– Это не забота, это здравый смысл! – всё-таки вскипел я от такой безумной беспечности. Неужто за целую неделю она ни разу не задумалась о том, во что вляпалась?!

– Не бойся, пожалуйста, – голос девушки звучал спокойно и увещевательно, – меня есть кому защитить.

– От бритоголовых отморозков?

Она вздохнула.

– Если я вдруг с ними не справлюсь…

– Я этого опасался в перерывах между желанием тебя убить. Что безумный успех снесёт тебе крышу. И ты доиграешься.

– Саш, – она села, прекратив опираться о подушки, – у меня тоже есть в рукаве бритоголовые отморозки. Если они понадобятся, я их позову.

– Ты хорохоришься, а…

– Саша! – произнесла она уже так, словно старалась докричаться до слабоумного. – Благодаря моей маме очень многие важные люди этого города не кукуют на зоне. Маленький смешной владелец пяти ресторанчиков присел на задницу, когда понял, чья я дочка. Он умолял меня сохранить всё в тайне. И даже если он чудом узнает о том, что этого кошмара не было… он обрадуется. Потому что сейчас он боится, как и ты. И будет бояться долго.

– Ты не шутишь, – упавшим вдруг голосом проговорил я.

Она опять сбивала меня с толку.

– Кажется, ты не рад, – хихикнула Лена.

– Зачем я тебе сдался? – я невольно осмотрел её дизайнерскую спальню. – Тебе, правда, нужны были шестьсот тысяч? Или сколько ты надеешься в итоге получить?

– Шестьсот тысяч ещё никому сильно не помешали. Но, разумеется, дело не в них.

– А в чём?

Взгляд Лены стал лукавым, и она опять опустилась на подушку.

– Я не настолько плохо себя чувствую, чтобы ненароком открыть тебе все карты.

Лена положила руку на мою ладонь, и