Крипипаста - Влад Райбер

С той девочкой Машей мы виделись в городе несколько раз. Встречались на всяких подростковых сходках. Она считала меня странным. Мне сказал об этом мой знакомый. Маша хотела с ним встречаться. «Ты классный, только друзья у тебя странные, особенно Слава», – он хвастливо передал мне её слова. Это было обидно…

Когда мне уже было девятнадцать лет, я узнал, что Маша погибла в аварии. Она была за рулём машины своего парня. Все говорили, что это он виноват, потому что научил Машу нюхать спиды. Вот дерьмо!

Не было больше той девочки. Не было видеопроката. Теперь вместо него открыли скучный магазин дверей. Остались только воспоминания.

Но как-то раз я шёл по улице и увидел на месте магазина дверей тот самый видеопрокат с акулой над входом. Это был признак того, что реальность распадается на части. Откуда мне было это знать? В пустоте я был всего один раз и думал, что мне это приснилось.

Я стоял перед видеопрокатом, смотрел на вывеску с акулой. В детстве эта картинка казалась мне очень симпатичной, а теперь я видел, какая она простецкая и кривая.

Видеопрокат будто всегда здесь был. Не было закрытия. Не было ничего после. Я зашёл внутрь. Чего мне было бояться зайти в давно знакомое место?

Я узнал этот запах. Запах пластика. Полки с видеокассетами по жанрам и самая главная полка – «Новинки».

«Блондинка в законе 2», «Тупик», «Лига выдающихся джентльменов», «Внутри моей памяти», «Дежурный папа»… Вот так старьё!

Я был один? Нет. Кто-то сидел за стойкой, за огромным ламповым монитором. Это была Маша. И не ребёнок, каким она была, когда существовал этот видеопрокат, а девушка лет восемнадцати. В этом возрасте она умерла!

– Тебе помочь? – она откатила стул и вытянулась в полный рост.

– Давно я здесь не был, – сказал я.

– Сюда сейчас вообще никто не заходит, – Маша мне улыбалась, будто радовалась встрече. Я не мог поверить, что вижу её перед собой.

– А ты всё ещё здесь работаешь? – я не знал что ещё сказать и спрашивал всё, что приходило в голову.

– Это интереснее, чем лежать в могиле, – Маша улыбалась во весь рот, и глаза её блестели.

У меня от страха дёрнуло в затылке. Я ответил: «Понятно» и попятился к двери. Под ногами хрустело что-то твёрдое. Я посмотрел на пол – он был усеян кусочками стекла. Машинного стекла. И, кажется, на них была кровь.

Я схватился за ручку двери, в панике стал дёргать. Закрыто!

– Ты куда? Ты же ещё не выбрал фильм! – голос Маши стал скрипучим и механическим.

Она изменилась. Девушка была бледна, губы синие, зрачки почти бесцветные. Она была мертвой, но при этом стояла на ногах.

– Я мертва! Я мертва! Я мертва! – она не шевелила губами, её рот просто открывался и закрывался, как у говорящей куклы. Будто кто-то невидимый управлял её челюстью.

Я рвался в дверь и орал «Помогите! Помогите!». Маша издавала какие-то хрипящие звуки, кажется, она пыталась смеяться.

– Слава, ты странный парень! Ты очень странный! – когда она замолкала, её нижняя челюсть свешивалась вниз, и изо рта вывалился чёрный язык.

Потом она сказала: «Уходи, если так хочешь!». Дверь открылась сама по себе, и меня будто подхватило ураганом и унесло в пустоту.

<…>

А что, если я и правда проводил в пустоте по нескольку лет и мне уже больше сотни? Но я всегда возвращался в своё время, где меня ещё кто-то знал и где у меня всё ещё была работа.

После второго падения в пустоту я научился распознавать сигналы, когда реальность рассыпается. Я их старался не замечать, и иногда это работало.

Вот иду я по улице мимо магазина. Там висит табло с бегущей строкой. И обычно там написано: «Сумки, рюкзаки, товары для рукоделия, крючки, нитки». Но не в этот раз. Я вижу: «Все виды похоронных услуг». Я останавливаюсь и смотрю, не показалось ли мне. Но нет, всё так и есть, строчка бежит: «Гробы под ваш рост, белые тапочки, памятники из различных материалов».

Шуточки из пустоты.

Я больше не заостряю на этом внимания. Всё нормально! Я просто иду домой.

<…>

В другой раз может и не получиться. Дождливым летним днём я вернулся в свой город с работы. Хорошо, что у меня был зонт. Решил перекусить хот-догом. Недалеко от моего дома стоит палатка «Святые собаки».

Два предприимчивых брата выкупили старый ларёк, отмыли его, покрасили в ярко-жёлтый, заказали яркую инсталляцию с надписью «Святые собаки» и стали продавать хот-доги. Здорово у них получилось.

Мне предложили на выбор свиную или говяжью сосиску. Я выбрал говяжью и попросил заправить горчицей. Я стоял минуты три, смотрел на проезжающие мимо машины и вдруг вспомнил, что говяжья сосиска сухая и жёсткая как резина. А не поздно ли поменять? Обернулся к палатке, а её нет. Точнее, на её месте стоял ржавый, помятый ларёк, весь исписанный матерщиной.

«Ну, да. Нет никаких „Святых собак“, я это знаю!», – сказал я в слух и пошёл оттуда поскорее. Но было поздно. Меня подцепило невидимым крючком и унесло в небо. Реальность снова распалась на части.

<…>

Большую часть времени в пустоте я ничего не видел. Только чувствовал и слышал. В пустоте был ветер, был дождь, снег. Иногда я ощущал случайные запахи варёной кукурузы, запахи песка, запахи гнили.

Иногда, очень-очень редко, я видел что-то. Какие-то места, будто незаконченные миры. Меня несло над бесконечным океаном. Впереди были синие грозовые тучи, в них гремел гром. Я не мог ничего поделать и влетал в них с огромной скоростью, и снова оказывался во тьме.

Меня несло над красной пустыней, меня подхватывал и кружил пыльный вихрь. Я падал в чёрное ущелье, и где-то внизу, ещё быстрее, чем я, падал какой-то мальчишка. Он был напуган, он орал своим детским голосом, а потом исчез в бездне. И я тоже исчез.

Мне шептали голоса. Они назывались знакомыми и непроизносимыми именами. Они смеялись, плакали, они мне врали.

Бывало, в отчаянии я вопил, что хочу домой, и слышал голос:

«Нет никакого дома! Твой мир – воздушный шарик. Ты был внутри, и он лопнул, тебя вынесло вместе с воздухом. Тебе заносит в другие воздушные шарики, но ненадолго, потому что следом за тобой летят иглы!».

Это был голос Маши. Она присосалась ко мне в пустоте, как пиявка.

«Ты будешь дома, когда захочешь. Просто захоти по-настоящему, и ты вернёшься», – шептал другой ласковый голос, похожий на мамин.

«Нет дома и нет тебя. И никогда не было. Есть только пустота и больше ничего», – говорил третий.

И только когда я становился равнодушным ко всему, когда забывал о том, что когда-то была другая жизнь, меня снова выносило в реальность.

<…>

Я оказался в затемнённом коридоре, стоял на своих ногах. Со мной был Тёма, Мадина, Генка. Они были одеты в чёрные куртки, камуфляжные штаны и походные ботинки. Это была форма клуба «Фаза».

У меня был тяжёлый рюкзак за спиной. Мы что, исследовали объект?

– Ребята! – воскликнул я.

– Слава, не шуми, ты что? – шикнула мне Мадина.

Это были они. Мои друзья. Я не понимал, что происходит, но знал, что надо делать вид, будто всё нормально.

Тёма прикрепил смартфон на селфи-палку, вытянул её так, чтобы было видно всех, и стал говорить. Мы никогда раньше не использовали видеосъёмку. О том, чтобы вести блог в популярных сетях вместо сайта, были только разговоры, а до дела не дошло.

– Итак, мы находимся в заброшенной гостинице, где раньше жили прикомандированные работники местного предприятия, – говорил Тёма в камеру. – По легенде тридцать лет назад тут произошло бедствие. Мадина, расскажешь?

– Говорят, случилось землетрясение или что-то вроде того, – продолжила Мадина, на камеру она делала свой