Лес Самоубийц - Джереми Бейтс

class="p1">Не считая останков насекомых, рыб и, возможно, совсем уж маленьких пташек, зрелище разлагающегося трупа выбьет из колеи практически любого. Мы не наблюдаем смерть ежедневно, мы не запрограммированы на то, чтобы воспринимать ее как должное. Всего неделю назад я петлял по переулкам в поисках лавки с раменом[8], которую посоветовал мне Томо. Такие забегаловки есть на каждом углу в Токио, но самые лучшие всегда скрываются внутри кварталов в безымянных зданиях, без вывески и не выставляя рекламы. Единственный способ их обнаружить — найти длинную очередь офисных работников у входа где-то между одиннадцатью утра и двумя часами дня.

Я искал лапшичную в переплетении улочек за станцией Омачи, совсем рядом с линией Яманотэ. Томо утверждал, что там превосходный рамен с острым сырным бульоном. Я плутал уже больше двадцати минут и был уверен, что окончательно потерялся, когда увидел на обочине дохлую собаку. Это был щенок ретривера. Черные губы обнажили розовую десну и белоснежные клыки. Тушка лежала в метре от меня.

Внезапная находка заставила меня отпрыгнуть. Я не был напуган — просто не ожидал увидеть труп. Впрочем, волнение быстро покинуло меня, и я рассмотрел останки пристальнее.

Кажется, пса переехало машиной, потому что средняя часть туловища была размозжена и повсюду валялись внутренности. Задние ноги стали совсем плоскими. Вокруг вились мухи, торопясь отложить яйца в мертвую плоть.

Смерть, подумал я. Она порождает такой спектр эмоций.

Восхищение.

Отвращение.

Печаль.

И удовлетворение. Удовлетворение от того, что этот раскатанный в лепешку труп — не ты сам.

Впрочем, сейчас я не почувствовал ничего, кроме леденящего ужаса, когда, повернувшись, увидел тело, свисающее с веревки.

Сначала я увидел волосы. Черные, тонкие, зачесанные на правую сторону головы. Ниже бровей лицо невозможно было рассмотреть: оно выглядело будто оплавившимся. Глаза, съеденные животными, отсутствовали, остались только черные провалы глазниц, один больше другого. На щеках висели серые кусочки плоти. На месте носа остался черный треугольник. Кажется, нижней челюсти вовсе не было, хотя все было закрыто серыми длинными полосками мяса, свисающими со скул. Они закрывали рот и шею, ложась мертвецу на грудь. На мужчине была рубашка в полоску, с короткими рукавами. Это, вкупе со степенью разложения, указывало на то, что бедолага свел счеты с жизнью весной или в разгар лета, несколько месяцев назад. Из нагрудного кармана торчала авторучка. Руки, свисающие из коротких рукавов, представляли собой обтянутые кожей кости. Каким-то образом на трупе держались бежевые брюки.

Мне показалось, что я разглядывал его очень долго, хотя в реальности это заняло пару секунд. Я отступил от пугающей находки и излил содержимое желудка на землю. Меня стошнило трижды, прежде чем весь съеденный рис оказался снаружи.

Пока я стоял, согнувшись и опершись руками о колени, я успел заметить, что вокруг происходит что-то странное.

— Бен! — закричала Нина. — Стой!

Она схватила меня за руку:

— Итан, бежим!

— Куда?

— Быстрей!

Она сорвалась с места.

Я не сдвинулся. Я не понимал, что происходит. Почему они бегут? Потом я вспомнил о распятиях у себя за спиной — колышущихся распятиях — и начал отступать в том направлении, откуда мы явились.

Бен и Нина были уже далеко впереди, я видел, как фонарик Бена мечется по зарослям вокруг. Я быстро проталкивался через густые кусты. Крупная ветка рассекла мне щеку, но я не обратил внимания на боль. Когда заросли начали редеть, я замедлил шаг. Израильтяне убежали слишком далеко, мне их не догнать. Я оглянулся, зная, что позади ничего нет, но не в силах преодолеть желание убедиться в этом. Сердце билось, как у кролика, и я глубоко вдохнул, чтобы успокоить его.

Несуществующий ветер раскачивал гребаные распятия.

Почему я так уверен, что ветра не было?

Потому что не было ни дуновения за весь день.

Точно?

Да, черт подери, точно!

Что тогда раскачивало кресты? Призраки? Юрэи? Должен быть ветер. Я просто оказался под впечатлением от этого места. У меня слишком хорошее воображение. Должен быть ветер.

Я еще раз оглянулся.

— Ветер должен быть, — пробормотал я.

Впереди между деревьями мелькал свет фонарика.

— Эй! — крикнул я.

— Итан? — это был голос Мел.

— Это я!

Когда мы встретились, я увидел, что с Мел был Томо. Мел крепко меня обняла. Я думал, она начнет расспрашивать меня о висельнике, но она лишь деловито сообщила:

— Нам нужно возвращаться в лагерь. Быстро.

— Что случилось?

— Бен с катушек слетел.

11

Я ожидал увидеть сумятицу в лагере, ожидал, что Бен разбрасывает вещи, несет околесицу или воет на луну. Но, когда мы вышли к палаткам, все было тихо. Нил и Джон Скотт молча стояли возле гаснущих углей. В стороне я различил силуэты израильтян, они склонились друг к другу, почти соприкасаясь головами, и, видимо, о чем-то спорили.

На обратном пути Мел вкратце описала мне произошедшее. Когда ребята вернулись, Нина была в порядке, но Бен начал нервно расхаживать по лагерю, бормоча что-то на иврите. Когда Томо попытался его успокоить, Бен налетел на него с кулаками. Нина сообщила, что со мной все в порядке и я иду следом. Тогда Мел взяла Томо в помощники и отправилась мне навстречу.

— Что вы там за дерьмо увидели? — потребовал отчета Джон Скотт, как только я подошел к кострищу.

— Труп.

— Труп? И только?

— Что значит «и только»? — Меня возмутило его спокойствие. Он сидел здесь ровно на своей заднице все это время. Вряд ли он представлял, насколько жуткой может быть встреча с трупом ночью посреди Аокигахары.

— Бен как с цепи сорвался, — заметил Нил.

— Да, мне Мел сказала. — Я замолчал ненадолго, пытаясь подобрать слова, чтобы описать то, что встретилось нам на пути. — Там были такие… Такие мелкие распятия, свисающие с деревьев.

— Распятия? — переспросила Мел.

— Сделанные из палок.

— И это его так испугало? — не поверил Нил. — Эти распятия?

Я покачал головой.

— Нет. Я не знаю, что произошло. Мы увидели краску на дереве…

— Стрелку? — перебил меня Джон Скотт.

— Нет, просто… красная краска. Потом я увидел кресты. Скорее всего, человек, который покончил с собой, сделал их.

— Большие? — спросил Томо.

— Кресты? Не знаю. Несколько дюймов в высоту. Потом Бен заорал и побежал куда-то. Я хочу сказать, что все это и вправду выглядит жутковато. Но он орал так, будто за ним медведь гнался. И до этого он странно себя вел…

— В смысле? — спросила Мел.

— Он разговаривал как-то странно. Не знаю.

Не был похож сам на себя.

— Это потому, что чувак поел грибов, — объяснил Томо.

Джон Скотт толкнул его